Вам, русским, следовало бы побыстрее вернуться в Якутск, который и должен служить границей. Ловите там соболей и собирайте ясак и не вторгайтесь более в наши внутренние земли, верните нам перебежчиков. С нашей стороны, мы тоже возвратим вам русских, перешедших на нашу сторону.

При таких условиях на границе мы сможем вести торговлю, и ваше, и наше пограничное население сможет жить спокойно: не будет возникать военных столкновений. В случае же если вы будете упорствовать в ваших заблуждениях и не осознаете их, наше войско непременно пойдет приступом на Албазин, уничтожит ваших людей».

Если после объявления данного указа русские повинуются ему и вернутся в Якутск, сделав его земли границей, то мы сразу же разместим войска в Айхуне, а в Албазине поставим караулы с тем, чтобы на границе царило полное спокойствие. Если же русские по-прежнему будут упорствовать, то нашему войску следует обдумать свои последующие действия — наступать ли ему или отступать. Если не действовать в соответствии с объявленным указом, то может получиться так, что сегодня мы захватим Албазин; при нашем наступлении русские отведут свои силы. Когда же мы отступим, они снова продвинутся вперед. В таком случае военные действия будут длиться бесконечно, пограничное население не будет жить спокойно».

В феврале того же 1685 года маньчжурские войска, дислоцированные в бассейне Амура, предприняли крупномасштабную разведывательную операцию, имевшую задачу выявить реальные силы русских в Албазине. С этой целью цинские власти «приказали заместителю вождя дауров по имени Бэйлээр во главе более 30 человек направиться в районы к северу от Албазина с тем, чтобы непременно взять языка, а также со всеми подробностями ознакомиться с местностью и доложить».

Через месяц маньчжуры получили подробную информацию о русских укреплениях в Албазине и приняли от дауров семерых пленных казаков. Один из пленных по имени Гаврила сообщил маньчжурам о том, что гарнизон острога составлял 1 тысячу человек, а сами укрепления за последний год были отремонтированы и усилены. Из захваченных семи пленных вскоре один бежал, а шесть оставшихся были переправлены маньчжурами в Пекин.

Император Канси по поводу этой операции издал соответствующий указ: «Бэйлээр и другие достигли Албазина, разведали обстановку и захватили пленных русских. Их подвиг заслуживает похвалы, и вышестоящее начальство должно наградить их по закону. Шести привезенным пленным выдать каждому по комплекту одежды в соответствии с сезоном и препроводить их к цзянцзюню Сабсу. Когда наше войско начнет наступление, эти пленные должны быть отпущены — с целью продемонстрировать наше великодушие».

В марте 1685 года маньчжурские войска появились под самым Албазином. Кавалерийский отряд численностью до ста человек занял в трех верстах от крепости мельницу торгового человека Ф. Бурдуковского, захватил в плен ее владельца, частично перебил, а частично пленил находившихся там казаков и работников и тотчас отошел. А.Л. Толбузин на следующий день выслал к мельнице казачий отряд и стал ожидать осады. Однако Цины отступили.

К июню 1685 года цинские войска, сосредоточенные в Айгуне, были готовы к наступлению на Албазин. В общей сложности для этого военного похода маньчжуры собрали 15 тысяч солдат, 100 пушек и 50 тяжелых осадных орудий. В качестве советников в войсках выступали католические миссионеры.

10 июня цинская армия уже захватила несколько русских деревень и заимок по берегам Амура ниже Албазина и готовилась к нападению на сам острог. Через русских пленных Ф. Тельного и Г. Ситникова защитникам русской крепости были переданы два письма-ультиматума от императора Канси на имя русского царя и от Пэнчуня на имя Толбузина. Современные китайские историки трактуют этот шаг как стремление Цинской империи действовать по принципу «сперва соблюсти нормы уважения, а потом браться за оружие».

Общий смысл писем, в трактовке современных китайских источников, был следующим: «Русские войска незаконно вторглись на нашу территорию, «захватили земли, убивают женщин и детей, безобразиям нет конца». Китайская сторона не может более терпеть это, и ему ничего не остается, кроме как двинуть войска для самообороны. Ныне китайские войска стоят у стен города. Если русские войска согласны покинуть Якса (Албазин), если русские готовы «собирать ясак, ограничиваясь пределами Яку (т.е. Якутска), не вторгаться в наши пределы, вернуть наших беглецов, то и мы тогда вернем сдавшихся нам ваших людей». Тогда оба государства смогут «в условиях, когда граница навечно станет спокойной и неприкосновенной, взаимно торговать и обмениваться посланниками, жить в мире и согласии». Однако русские войска «продолжали упорствовать, не собираясь отходить», «говорили дерзко и нахально».

Одновременно такие же письма-ультиматумы с другими пленными были посланы в Якутск, через Северную Монголию в Селенгинск и через Джунгарию в Тобольск.

Ранее других, 15 ноября 1685 года, в Москву были доставлены грамоты, посланные через Северную Монголию с казаками Я. Ивановым и Г. Фоминым. Только к концу октября 1685 года добрались с «листами» до Красноярска трое других русских пленников — Л. Куликов, М. Сафьянчиков и И. Киселев (Л. Куликов вывез на родину сохраненное на себе знамя отряда, защищавшего Верхозейский острог, а на пути в Россию тайно от сопровождавшей охраны он со своими товарищами измерил высоту и ширину Великой китайской стены, составившие соответственно 15 и 21 аршин).

В этих грамотах китайский император, призывая жить «в совете», «без драки и без войны», «торги меж собою торговати и послы посылать», соглашался отозвать свои войска из-под Албазина при условии ухода русских с Амура и установления границы на рубеже около Якутска или в «ином месте» и до Енисейска. Однако угрозы маньчжурской стороны были тщетны.

12 июня 1685 года маньчжурские войска подошли к стенам Албазина. Первоначально А.Л. Толбузину показалось, что маньчжурская армия, подошедшая на 100 бусах, насчитывала свыше 10 тысяч человек при 200 пушках, из них 50 — тяжелых осадных. Захваченный в плен китаец уточнил эти данные: в армии маньчжуров было 4200 человек, в том числе 1200 «работников», 30 больших и 15 малых пушек. Кроме того, берегом подошли 1000 кавалеристов. Подавляющая часть неприятельских солдат была вооружена луками и только 100 человек пищалями, захваченными в русских острогах.

В это время в самом остроге находилось всего 450 казаков с тремя пушками и 300 ружьями. Маньчжуры вновь потребовали от русского гарнизона полной капитуляции: «Человеколюбие нашего императора безгранично, и он не может примириться с дальнейшим кровопролитием. Вам приказывается возвратиться на ваши первоначальные земли». На требование Лантаня о сдаче крепости воевода А.Л. Толбузин ответил категорическим отказом, заявив неприятелю, что будет защищать Албазин до последней капли крови.

14 июня маньчжуры взяли в плен 40 русских подданных, плывших по реке к Албазину. В связи с их отказом сдаться на милость врага все мужчины были перебиты, а женщины и дети уведены в неволю.

Маньчжурские войска окружили русскую крепость и замкнули кольцо осады. На рассвете 15 июня 1685 года начался штурм Албазина, продолжавшийся до позднего вечера. По сообщению воеводы А. Толбузина, во время штурма было убито русских «человек со 100 и больши, и башни и острог из пушек розбили, и служилых, и торговых, и промышленных людей, и пашенных крестьян от верхних и нижних боев отбили, и во многих местах в Олбазинском остроге церковь, и колокольню, и лавки, и хлебные амбары зажгли огненными стрелами». Несмотря на это, защитники Албазина продолжали сопротивляться.