Меня прошибло этим призывом так отчётливо и так остро, что стало вдруг ясно, как день: прямо сейчас, вот сию секунду Тиму Петтери угрожает что-то пострашнее смерти.

От этого осознания озноб прошил. Бросило в ледяной пот. Внутри словно оркестр вразнобой заиграл.

Я взволнованно оглянулась на пыхтящего, как чайник, Дедушку. Тот внезапно вытянул трубочкой губы и чмокнул воздух. Вот только глаза у Пыха были серьёзные. И жестикулировал он так отчаянно, будто изо всех сил уговаривал меня торопиться.

Я сделала глубокий вдох и выдох.

То, что светочи для тёмных – проводники силы в Хаосе, я уже в курсе.

Вот только каким снорховым образом происходит передача этой самой силы, мне пока никто объяснить не удосужился!

В том числе мой тёмный напарник, который в силу этой своей глупой таинственности сам себе «злобное буратино»!

Иизакки говорил, что на ближайших занятиях по управлению энергией всё подробно расскажут и покажут… Но ведь Тиму подпитывался через меня, в этом никаких сомнений. Причём как-то хитро, не от меня, а именно через меня!.. Иначе как объяснить то, что после путешествий по Хаосу в компании заносчивого тёмного у меня у самой всегда прибавлялось сил? В отличие от того же Вступительного, когда была одна, или когда была с Иири…

Стрелка часов с неумолимой быстротой ползла по циферблату.

Десять минут прошли ровно три… нет, уже четыре минуты назад.

И вот что делать-то?

Профессора Дримлина будить?

Но в двух словах всего не объяснишь, а ведь каждая секунда на счету… К тому же вряд ли у них тут поцелуи между напарниками прописаны правилами… Снорхи меня дери! Есть ли у меня выбор?

– Да поняла я, поняла, –– отмахнулась я от Пыха, который вслед за Ломтиком перебрался на кровать Тиму, и, дёргая меня за рукав, пыхтел уже не как чайник, а как целый паровоз. – Поцелую, поцелую, если это поможет. Надеюсь, это не превратит его обратно в лягушку. Хотя туда ему и дорога, если честно.

Я склонилась над разрисованной моськой тёмного. От него пахло черникой, апельсином и ещё какими-то фруктами. Не от него, конечно, от цветных чернил на его коже... Осторожно припала к покрытым краской губам. И тут мир вдруг совершил кувырок, а я понеслась в пропасть.

***

Я снова была в «северной локации», или как она у них тут обзывается.

На этот раз меня вышвырнуло на вершину пологого холма, откуда открывался вид на потрясающий красотой и гармоничностью пропорций ледяной замок с четырьмя башнями и шпилями, украшенными хрустальными звёздами.

Заметив, что перенеслась я вместе с Дедушкой, чуть в пляс не пустилась от радости.

– Пых. – Одобрительно пыхнул снежный гном и я каким-то чудом поняла его.

Дедушка напомнил мне, что Ломтик остался с Йолкой, что и логично.

Услышала я в коротком «пыхе» и краткий рапорт-извещение о том, что, во-первых, дракончик ещё маленький для путешествий по Хаосу, ну да это я и без Дедушки знала, а во-вторых, Йоле сейчас, как никогда нужна помощь: соули изо всех сил удерживает связь Тиму с реальным миром.

И вот это было уже серьёзно.

– Тиму!!!

Показалось, или у ворот замка мелькнул силуэт, похожий на некроманта?!

Но стоило мне рвануть следом, как ноги вдруг по колено увязли в обманчиво-снежной, а на самом деле туманной каше Лабиринта.

Снорхи!!!

Я и забыла, что без помощи Петтери я здесь как слепой котёнок! Слепоглухонемой котёнок-инвалид с рыбьим хвостиком вместо задних лапок, если быть конкретнее…

– Пых, –– нахмурившись, взмахнул короткими ручками Дедушка и Хаос в виде сугроба перед ним вдруг ожил, словно по мановению волшебной палочки.

Я замерла, застыла, даже моргать перестала, пока Дедушка Пых, высунув кончик красного языка от усердия, ваял снежную скульптуру, на глазах превращающуюся в снеговика! Один-в-один напоминающего тех, на которых велись те самые снежные не то гонки, не то соревнования.

Составлен был снеговик из двух шаров – и верхний был чуть сдвинут, надо думать, для удобства посадки всадника.

Самым бесцеремонным образом оторвав от моего пиджака пуговицы Пых приделал снеговику глаза. Носом послужил красный цветной мелок, явно стибринный из аудитории. Рот у невероятной сущности прорезался сам. Сам же улыбнулся и неожиданно щёлкнул острыми ледяными иглами зубов!

Я чуть на нижний Слой не провалилась!

Повинуясь жесту Пыха и стараясь не дышать, я приблизилась к хлопающему глазами-пуговицами снеговику. Снеговик принюхался ко мне носом-мелком и… снова щёлкнул зубами, пружинисто отскакивая в сторону.

Пых взялся за косматую голову.

«За что мне это всё», –– читалось в его красных глазках.

– Стоп…

Я вдруг вспомнила, что те снеговики, что участвовали в гонках, были в вязаных шапочках и шарфах.

– Кажется, я поняла…

Шапочки у меня не было.

Но был шёлковый шейный платок и заколка-бабочка для волос. И пояс, которым я тоже без сожаления пожертвовала и который прекрасно сошёл за уздечку. Ну или что-то, наброшенное на то место, где у снеговика, по логике, должна была быть шея.

Снеговик снова замер – Дедушка как раз прилаживал ему торчащие в стороны руки – и я, повинуясь активной жестикуляции самопровозглашённого скульптора, с замиранием сердца вскарабкалась на нижний ком. Холодновато, конечно, без седла, даже учитывая, что это не настоящий мир, а Хаос, но всё же жить можно.

Вот только как я ни пыталась, как ни уговаривала снеговика прыгать, он и не думал двигаться с места. Только зубами продолжал клацать, не так зло, конечно, как поначалу, но всё же норовил цапнуть меня за ногу.

Пых задумчиво постучал себя по лбу, а затем вдруг ударил в грудь и произнёс как-то ну очень отчётливо:

– Пых!

И снова каким-то чудом я его поняла.

Может, мы и правда родственники?

Меня подобное родство в отличие от руовы Камнетёс ни капли не оскорбляет…

– Ах, да! – ответила я Дедушке. – Нужно дать ему имя… То есть ей. Судя по характеру и по заколке-бабочке, она у нас девчуля… А что, девчуля…Чуля… Чу, отличное ж имя! Чулькин, Чулик, Чуленька, как тебе?..

Снеговик, то есть снеговичка, как выяснилось, замерла и… передумала кусать меня за ногу.

Спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, я вовсю скакала на Чуле по направлению к ледяному замку, а Пых, подпрыгивая, как мячик, и пыхтя, как паровоз, нёсся рядом, окутанный снежным шлейфом.

***

Провокация Хаоса, говорите…

Вывести розовую жижу из себя…

Ох, и будет нам с вами что обсудить, профессор Онни! Когда выберусь отсюда!.. Если, конечно, вообще выберусь. Живой.