Касси лишь вздохнула, когда до нее дошло, что он больше сердится на нее самое, чем на ее врагов.

— Когда я доводила домашних до белого каления, в конфликт всегда включалась моя мама, — покаянно произнесла девушка. — Она всегда становилась на мою сторону, думаю, потому, что я была ее единственным ребенком. Но то, что она все всегда решала за меня, сослужило плохую службу, потому что сейчас мне трудно самостоятельно справляться со своими проблемами. Наверное, именно поэтому все с самого начала пошло наперекосяк.

— Я так и понял.

Уловив в его словах упрек, она надула губки.

— Не думайте, что я не могу сама припугнуть кого следует и выполнить свою угрозу. «Кольт» я ношу не для того, чтобы пугать змей. Я знаю, как им пользоваться, и, может быть, не хуже вас. — Она решила не обращать внимания на его ухмылку. — Но не в моих правилах решать вопросы оружием.

— А вот я решаю вопросы именно так. Для этого меня и приглашают, так что уж позвольте мне поступить так, как я привык.

— Вы привыкли убивать людей, но я не хочу, чтобы кого-нибудь лишили жизни из-за моих ошибок. Разве я до сих пор не сказала вам этого?

— Когда речь шла о том, что касалось только вас, я слушал. Но когда это затрагивает еще и меня, я принимаю решения сам. Надеюсь, это вполне понятно, леди?

— Погодите! — сердито произнесла Касси, потирая ногу. — Никто из соседей ничего не имеет против вас. И вы не можете считать это своим делом.

— Это стало моим делом, когда я узнал, кто вы. Вы соседка Кольта, а он — единственный человек на свете, которого я считаю своим другом. И это обстоятельство меняет все.

Она молчала, не находя аргументов. К тому же было не похоже, что Ангел собирается ждать ее возражений. Он уже двинулся к лошади.

И все же она сделала новую попытку:

— Но что вы собираетесь предпринять? Вскочив в седло, он ответил:

— Сначала я поговорю с шерифом. Если проблему можно решить законным путем, я так и поступлю.

Подобные слова должны были успокоить Касси, но она вдруг громко застонала.

— Не теряйте зря времени. Шериф приходится родственником Кэтлинам. Он бы еще мог заняться жалобой на Маккейли, но если дело коснется его родни, то палец о палец не ударит.

— Тогда мне все же придется поговорить с самими Кэтлинами, — ответил Ангел.

Ей тут же вспомнился его рассказ о человеке, который мог вертеть местным шерифом, в результате чего Ангелу пришлось взять на себя роль блюстителя закона.

— Не могли бы вы на этот раз решать вопросы хоть чуточку иначе?

— Это как?

— Револьвером не уладишь все проблемы. Пожалуйста, постарайтесь не устраивать здесь стрельбы. Я… я была бы вам премного благодарна.

Он ответил не сразу: его черные глаза сверлили ее, приводя в смятение. Наконец она услышала его слова:

" — Вы уже и так должны мне, леди. И я сомневаюсь, чтобы вы желали этот долг увеличить, но буду помнить о вашей просьбе.

Щеки Касси снова вспыхнули, но он уже не видел этого. Она страстно хотела только одного — чтобы ему не удалось найти ранчо Кэтлинов. И еще она надеялась, что если Ангел все-таки отыщет ранчо, то хотя бы Бака Кэтлина не будет дома. Пусть Бак и не столь горяч, как все Маккейли, но он вдвое упрямее их. И как смеет Ангел так легкомысленно относиться к ее просьбе, напоминая в ответ про этот глупый долг, когда они оба знают, что это все несерьезно? Это только шутка… Но одна лишь мысль, что она может стать явью, заставляла бешено колотиться ее сердце.

Огромное ранчо Кэтлинов было устроено наподобие испанской асиенды. Высокая глинобитная стена, окружающая дом и надворные постройки, и железные ворота над арочным входом придавали усадьбе вид настоящей крепости. Ворота были открыты, поэтому Ангел въехал, не Останавливаясь.

Во дворе царило оживление. У загона для скота трое мужчин «сражались» с лошадью. Из погреба выбралась служанка, в ее переднике горкой лежали сушеные яблоки. Мальчишки-мексиканцы, игравшие в повстанцев, возились на пыльном пятачке около небольшого семейного кладбища, над которым высились несколько крестов. Откуда-то доносились удары топора. Послышался голос женщины, напевавшей какой-то мотив: певунья, отчаянно фальшивившая, рассмеялась, потом снова запела.

Когда Ангел въехал во двор и направился к дому, все головы повернулись в его сторону, всякое движение прекратилось. Крики детей, игравших у кладбища, смолкли, зато фальшивое пение, казалось, зазвучало громче.

На террасе дома появился молодой человек с кружкой кофе в руке. Его длинные светлые волосы падали на плечи. Он был среднего роста, кареглазый, на вид лет двадцати с небольшим. Загрубевшие от работы руки свисали едва ли не до колен, и тут же, у колена, болтался на низко сидевшем ремне шестизарядный револьвер. Исполненная преувеличенной важности поза молодого человека свидетельствовала о том, что перед Ангелом стоял один из представителей семейства Кэтлинов, — Чем могу служить, мистер? — осведомился молодой человек ничего не выражающим голосом.

Ангел с подчеркнуто беспечным видом оперся рукой о седельную луку.

— Я бы хотел поговорить с хозяином ранчо.

— Хозяйка — моя мать. А меня зовут Бак Кэтлин, и работников нанимаю я.

— Мне не нужна работа. Но я хотел бы поговорить с вашей матушкой. Буду весьма признателен, если вы позовете ее.

Бак Кэтлин молча отхлебнул из своей кружки. Потом сказал:

— Мать сейчас занята. Вы можете сообщить мне все, что пожелаете, а я ей передам.

— У меня нет от вас тайн, но мне необходимо поговорить именно с вашей матушкой.

Бак насторожился, прищурившись, взглянул на Ангела. Он не привык к подобным ответам. С тринадцати лет Бак командовал работавшими на ранчо людьми, и именно к нему должно было со временем перейти ранчо. Он и сейчас управлял поместьем. И никто не смел перечить ему — никто, кроме матери.

— Черт побери, мистер, а кто вы такой?

— Меня зовут Ангел.

— И чьи слова вы хотите передать моей матери?

— Свои собственные, — ответил Ангел. И тут же пояснил:

— Сказать по правде, это что-то вроде предупреждения. Так вы позовете вашу матушку? Или мне самому ее разыскать?

— Думаю, вам лучше всего убраться отсюда. С этими словами Кэтлин потянулся к кобуре. Но непрошеный гость оказался проворнее; рука Бака еще не легла на рукоять револьвера, а дуло «кольта» Ангела уже было направлено в его живот.

— Не стоит горячиться, — проговорил Ангел, по обыкновению растягивая слова. — Да и мисс Касси не хотела, чтобы я открывал здесь пальбу, так что лучше уберите руку от оружия. Тогда и вы останетесь в живых, и я не огорчу леди. Мы оба окажемся в выигрыше.