Рассмеявшись, она отложила бинокль.

– И могу я поинтересоваться, что это за намерения, Алек Маккензи-Грант?

Внезапно посерьёзнев, он откинул прядь волос с ее щеки.

– Я намерен провести с тобой остаток своей жизни, Флора Гордон. Разумеется, если ты согласишься. Я пока не могу сделать тебе официальное предложение, поскольку сначала мне нужно преодолеть некоторые препятствия. Но как только наши семьи осознают, насколько решительно я настроен, как только у меня будет возможность поговорить со своим и с твоим отцом, я сразу же его сделаю. Просто чтобы ты знала об этом и не сомневалась.

Лёжа на боку, она любовалась игрой света и тени на его лице. А потом ответила:

– Я никогда в тебе не сомневалась, Алек. Но всего несколько месяцев назад ты был помолвлен с другой женщиной. Мне кажется, это не совсем правильно.

Он набрал горсть песка, пропустил его сквозь пальцы, раскрыл ладонь, и ветер разметал последние песчинки по пляжу.

– К своему стыду, я вынужден признать, что позволил отцу навязать мне идею сделать предложение Диане. Он говорил, что это чень выгодная партия. Я никогда её не любил. И она меня, конечно, тоже, учитывая, как быстро она нашла мне замену, вернувшись в Лондон. Больше я не повторю этой ошибки.

– Да, но мне кажется, твой отец посчитает меня совсем неподходящим вариантом. Дочь смотрителя и сын владельца особняка? Мы из разных миров, ты и я.

Он покачал головой, и в его тёмных глазах внезапно отразилась вся сила его чувств.

– Эта война изменила всё. Теперь мир лишь один, объединившийся в этой схватке. Разве ты не видишь, Флора, что границы рухнули? Война показала мне, чего я по-настоящему хочу, – сказал он и, замолчав, сжал её руку, переплёл её пальцы со своими. – Кого я хочу видеть рядом. Тебя, Флора. Я всегда любил только тебя.

Он притянул её к себе, и она прижала ладони к его груди, чувствуя тепло кожи Алека и биение его сердца сквозь грубую шерсть свитера. А потом их губы встретились, и они скрепили обещания поцелуем.

$

Пообедав, они вновь забрались в лодку, и Алек взял курс, огибавший западную сторону озера, где выстроились белые домики Коува, а дороги были просто ужасными. Они помахали миссис Кеннеди, развешивавшей на верёвке перед домом белые простыни, которые начинали развеваться, как паруса на сильном ветру. Алек подплыл поближе к каменной арке, чтобы показать Флоре гнёзда чаек, чьи крики наполняли воздух и чей помёт окрашивал тёмные скалы полосами и брызгами.

Наконец, когда солнце скрылось за холмами Гейрлоха и воды залива Лох-Ю начали темнеть, они повернули лодку к дому.

Когда они выгружали свои вещи, причал был пуст. Алек быстро остановил лодку, они вместе дошли до его машины. Пока он складывал всё в багажник, Флора подняла глаза, услышав лёгкое постукивание в окно верхнего этажа дома Кармайклов. Проследив за её взглядом, Алекс ухмыльнулся и помахал рукой Стюарту и Дэйви, прижавшимся носами к стеклу. Стюарт с трудом справился с защёлкой и открыл окно.

– Осторожнее! – крикнула Флора. – Не высовывайтесь, а то упадёте!

– Что вы, негодники, опять натворили? – спросил Алек.

– Да так, ничего, – пожал плечами Стюарт. – Просто с этой рыбой совсем забыли про грядку. Так что миссис Кармайкл заперла нас в комнате без чая, и мы очень голодные, потому что обед был так себе. Теперь они с мистером К ушли в церковь, а мы сидим тут. Дэйви даже плакал.

– Ты бы тоже плакал, если бы у тебя так свело живот, – парировал младший брат. Облокотившись на подоконник, он вытянул шею, чтобы получше рассмотреть пару. – То имбирное пиво было ужасно вкусным, – добавил он с тоской. – А у вас ещё есть?

– Нет, простите. Боюсь, вторую бутылку мы выпили сами. Хотя знаете что… – Алек порылся в корзине. – Тут ещё остался бутерброд с солониной и крутое яйцо. Надо только придумать, как их вам передать.

– Секунду! – закричал Стюарт, сильно взволнованный. – У меня же тут удочка!

Минуту спустя удочка спустилась. Алек намотал леску на горлышко бумажного пакета с остатками пикника и закрепил его крючком.

– Готово! Только тяните помедленнее.

Мальчишки, торжествуя, втащили в окно свой улов.

– Только молчите, – велел Алек. – Не хватало ещё мне получить от миссис Кармайкл!

– И только в следующий раз делайте всё, как она говорит, мальчики, – предупредила Флора.

– Мы будем, я обещаю. И мы не скажем ни слова. Спасибо, мисс Флора и милый мисс Флоры. Вы спасли нас от настоящей голодной смерти, – заявил Стюарт.

– Его зовут Алек, – с улыбкой сказала Флора.

– Итак, теперь я официально «милый мисс Флоры», да? – спросил Алек, садясь в машину. – Что ж, сегодняшний день войдёт в историю, несмотря на все усилия связиста Гордона. – Вместо ответа Флора положила голову ему на плечо, и он в счастливом молчании отвёз её обратно в домик смотрителя.

Дейзи получает большое удовольствие в гостях у Элсбет. К моему удивлению, я тоже. Сперва, когда Элсбет представляет меня остальным, я чувствую себя довольно неловко – годы, проведённые в Лондоне, привели к тому, что я стала незнакомкой в родной деревне. Но дети помогают преодолеть эту неловкость, и к тому времени как Элсбет приносит нам кофе на жестяном подносе, мы уже вовсю делимся игрушками и печенюшками «бисквитные пальчики». Дейзи царственно сидит посреди клетчатого ковра и слизывает сахар с бисквита, а Джек по очереди протягивает ей деревянных животных из своего Ноева ковчега, и она складывает их себе на колени, не зная, что с ними делать, но тем не менее радуясь.

Другие дети чуть постарше – три самоуверенных паренька, толкающие машинки в деревянный гараж и обратно, строящие башни из пластиковых блоков, чтобы потом с радостными воплями их развалить.

– Мальчишки и есть мальчишки, – улыбается Элсбет. – Хорошо, что Дейзи нарушает баланс.

Одна из моих новых знакомых смеётся и гладит тугой живот беременной.

– Может, на этот раз получится девчонка. Хорошо бы! Мальчишек у меня уже трое.

Я встаю на колени рядом с Дейзи, чтобы вынуть застрявший в её кудрях кусочек бисквита, и Джек – идеальный хозяин – тут же протягивает мне ярко раскрашенный ксилофон. Я беру палочки и выстукиваю первые ноты «Белой кокарды». Сперва Джек удивляется, а потом широко улыбается. Я напеваю мелодию, Дейзи возится с липкими остатками бисквита.

Когда я поднимаюсь и возвращаю ему ксилофон, чтобы он продолжил игру сам, он вновь протягивает его мне и безапелляционно требует:

– Ещё!

– Окей, – говорю я, играю и пою «По морю к острову Скай». Джеку и Дейзи неважно, что мой голос – довольно грубый. Одна за другой начинают подтягиваться мамочки, подпевать знакомые слова: «Плыви, моя лодка, как птица лети…» Мальчики, отложив машинки и блоки, подходят к нам и внимательно слушают.