Сотрудники посольства были очень рады, что мы вернулись для продолжения переговоров. В посольстве опасались того, что переговоры будут прерваны после речи Молотова.

В посольстве мне сразу вручили телеграмму от Эркко, в которой он советовал нам держаться твердо. Телеграмма, отправленная из Хельсинки 1 ноября в 22.15, гласила:

Несмотря на эту телеграмму, мы сочли за лучшее слегка изменить текст документа, одобренного президентом. Чтобы быть готовыми ко всем поворотам переговоров, мы убрали слова о том, что эти уступки являются «последним пределом» Финляндии. Это мы сделали под нашу личную ответственность, но потом доложили об этом в Хельсинки.

В первый день нашего пребывания переговоры не намечались, поскольку в это время Верховный Совет СССР собрался на свою чрезвычайную сессию. Заседания сессии шли уже несколько дней. В первый день сессии обсуждалась общая политическая ситуация, причем особое внимание уделялось внешней политике. Именно в тот день Молотов произнес речь, в которой уделил место переговорам с Финляндией. В ходе второго дня сессии в состав Союза была принята Западная Украина, отторгнутая Советским Союзом в ходе польской войны, в качестве части Украинской Советской Социалистической Республики, а за ней и Западная Белоруссия вошла в состав СССР.

Поскольку других дел у нас не было и нам было интересно увидеть самые новые формы парламентаризма, Паасикиви и я решили воспользоваться полученным приглашением и пришли на сессию.

Верховный Совет заседал в Кремле, в невероятно большом, прекрасном и ярко освещенном — даже можно сказать, ослепительно освещенном — зале.

Вентиляция в зале была превосходная; хотя в нем находились 2 тысячи человек, воздух постоянно оставался свежим. На заседании присутствовали члены обеих палат: Совета Союза и Совета Национальностей, общим числом 1200 человек. Члены каждой из палат сидели на отведенных им местах по обе стороны от центрального прохода. На балконе в глубине зала размещались наблюдатели, а приглашенные гости сидели в ложах вдоль стен. На возвышении во главе зала разместились члены президиума: слева председатель Совета Министров, справа от него партийное руководство. Всеобщее внимание привлекали к себе Калинин, Жданов и Буденный, сидевшие в президиуме среди членов партийного руководства. Сталин расположился с самого боку, он производил впечатление не слишком поглощенного текущими вопросами человека. Позже он пересел к Жданову и принялся обсуждать с ним какой-то вопрос, оба были поглощены разговором. Они курили не переставая, одну сигарету за другой, хотя курение явно было запрещено. На местах, отведенных Совету Министров, сидели Молотов, Ворошилов, Микоян, Каганович, Берия и другие. Потемкин,[11] Лозовский[12] и другие известные деятели, не принадлежавшие в тот момент ни к советскому, ни к партийному высшему руководству, сидели в креслах, отведенных для депутатов. Литвинов читал газеты, большая стопка которых возвышалась рядом с ним, не обращая ни малейшего внимания на происходящее на сессии. Прочитанные газеты он бросал на пол.

В зале постоянно работали фотографы, ходившие между рядами и снимавшие депутатов. Сделанные ими снимки должны были запечатлеть для истории памятное событие.

Прием в состав Союза Западной Белоруссии был обставлен весьма впечатляюще. Несколько человек из ее делегации произнесли речи с трибуны, затем последовала речь одного из членов правительства. Все речи были построены по одному образцу: хвалы Советскому Союзу и жалобы на угнетение в Польше. Вершиной всего была истеричная речь, произнесенная женщиной-крестьянкой. Во всех речах упоминались три человека: Ворошилов, Молотов и «великий вождь и отец народов Сталин». Каждый раз, когда звучало одно из этих имен, депутаты вскакивали со своих мест и принимались аплодировать. Забавно было смотреть, как ораторы тут же прерывали свою речь и тоже принимались аплодировать. Кстати, те, в чей адрес звучали эти аплодисменты, тоже аплодировали в ответ. Аплодисменты прекращались, когда председательствующий звонил в колокольчик. Тогда все садились на свои места.

Из отведенной нам ложи я постарался рассмотреть депутатов. Как можно было судить с места, где мы сидели, они не были похожи на простых тружеников от станка. Руки у всех были хорошо ухожены; совершенно ясно, что большинство из них были партийными работниками. В зале заседаний были собраны все разновидности одежды и расовых типов.

В дипломатических ложах находились только монголы из республики Тува,[13] послы Литвы и Эстонии и мы, представлявшие Финляндию. «Ну и коллекция!» — пробормотал Паасикиви.

Процедура голосования в Верховном Совете показалась нам весьма примечательной. Каждая из палат голосовала раздельно поднятием рук. Когда очередной проект закона выносился на одобрение, председательствующий задавал вопрос, кто его поддерживает. Сразу руки всех депутатов взлетали вверх. Затем задавался вопрос, кто против данного проекта. Вполне естественно, что не поднималось ни одной руки. Именно так западные области Украины и Белоруссии были приняты в Советский Союз.

Человеку, знакомому с процедурами западноевропейских парламентов, рабочие методы Верховного Совета покажутся странными. Особенно театральной показалась бы ему церемония аплодисментов.

Во время перерыва мы были приглашены в одну из боковых комнат на легкий ужин. Там нас ждали накрытые столы, ломившиеся от холодных закусок и отличных вин. Здесь начальник протокольного отдела МИД Барков рассказал нам об основных законах Советского Союза и методах работы Верховного Совета, а также о процедуре голосования.

Телеграмма, полученная этим днем из отделения информационного агентства ТАСС в Хельсинки, была опубликована в московской прессе. В ней утверждалось, что финские газеты по-прежнему решительно возражают против заключения договора с Советским Союзом. Газета «Суомен Социальдемокраатти» (орган Финской социал-демократической партии) утверждала в своей редакционной статье, что Финляндия не желает быть втянутой в блок великих держав и должна соблюдать нейтралитет. «Мы хотим установить дружеские отношения с нашим восточным соседом и готовы пойти на определенные шаги, если будем убеждены, что они важны и не нарушают нейтралитет Финляндии». Газета выражала надежду, что переговоры между Советским Союзом и Финляндией смогут закончиться успешно.

Весь вечер Паасикиви пребывал в угнетенном состоянии духа, предчувствуя грядущее поражение. Его настроение едва не передалось и мне. «Все предвещает плохой исход», — тревожился он.