Она была так прекрасна. Узнал лишь потому, что мгновение назад видел те же зеленые глаза в безрассудных и жарких мечтах. Во плоти и крови гостья-прорицательница мнилась еще красивее. Странно повязанный головной убор делал загорелое лицо строже и безупречнее. Яркие губы. Подчеркнутые благородной чернотой глаза взирали брезгливо и надменно. Богатый плащ укутывал стройное тело, делая пришелицу существом, о коем и мечтать-то благоговейно нелепо…

Стыдно. Парень даже не зажмурился. Такое пережить невозможно. Сейчас она выйдет, и останется только дотянуться до стола. Вон он, нож. Ничего, что старый и сточенный. Похожим ножом Зеленоглазая чуть голову старому Даллапу не отхватила. Значит, можно. От уха до уха, как краюху хлеба. Все одно, никто не пожалеет. Отец даже навестить не пришел. Рада семья, что город еще кормит непутевого сына.

…Катрин в ужасе смотрела на парня. Вот дурак! По морде наивной, как по книге, читать можно. Что тебе, идиотке, постучать стоило?

Шагнула в глубь комнаты, даже не успев подумать. Двигалась медленно, боясь напугать окончательно.

«Да что же я, шизофреничка, такое творю?»

…Когда Катрин присела на край топчана, парень жалобно дрогнул. Так и не сводил с мучительницы глаз. Одеяло глупо и настойчиво топорщилось. Внезапно девушка успокоилась, ей стало почти весело.

«Ну, я и сука. А мы, шпионки, все такие…»

* * *

…Она села и накрыла загнанно дышащего страдальца одеялом.

— Будем считать, практически здоров.

Катрин поднялась. Накидывая плащ, с некоторым высокомерием заявила:

— Знаешь, такому здоровому привлекательному парню не пристало валяться в сарае. Так что наплюй на слухи и прочее, вставай и сотворяй свою жизнь порадостнее. Надумали уезжать с Даллапом, так готовьтесь, нечего тут сопли развозить. Дел, я так понимаю, куча. Если что тебе привиделось — забудь. Ишь, сидите здесь, как боровы на откорме. Со скуки чего только не привидится. Понял?

Катрин выскочила на улицу. Даллап сидел на бревне, мечтательно глазел куда-то поверх крыши. Нос ветерана уже принял помидорный оттенок. Похоже, Энгусу джин сегодня не достанется. Ничего, парень и так получил сегодня больше, чем причиталось.

— Что, уже уходишь, леди? Нет бы посидеть с больными, калечными…

— Толку-то с вами сидеть? Джин-то иссяк?

— Да я тут пролил случайно. Что, заметно?

— Вас, мастер, нос выдает. В темноте-то еще не светится? Небось, без фонаря обходишься. Ну, выздоравливайте.

Кормак был действительно мастером. И мастером незаурядным. Конечно, оставленный в прошлой жизни боевой нож с неопреновой рукоятью был детищем совсем иных технологий, и вряд ли что-нибудь в здешнем мире могло с ним сравниться. Но и этот недурен. Обоюдоострый клинок, плавные линии лезвия, узкий дол на две трети, рукоять из непонятного темного дерева — все было выполнено с практически ювелирной тщательностью. Соблюден даже оговоренный цвет: клинок не сиял, как зеркало, а был тускл, как окислившийся свинец.

Катрин не стала пищать от восторга и рассыпаться в благодарностях, но мастер ее реакцией остался доволен. Смотрел, как вращается между тонких пальцев призрачно-тусклый клинок. Потом мастер и заказчица перешли к проходу между сараями, и Катрин с десяти шагов принялась раз за разом всаживать нож в центр криво намеченной мишени. На сбалансированность клинка жаловаться было грех. Оружие получилось даже лучше, чем рассчитывала заказчица. И намного эффективнее, чем ожидал сам мастер. Похоже, новую модель ждало радужное коммерческое будущее.

Без некоторого «улучшения» мастер, конечно, не обошелся. Рукоять ножа была украшена серебряной виньеткой в форме когтистой лапки. Конечно, рисунок можно было истолковать, как намек на то, что подобным оружием только котов резать, но испытания наглядно доказали, что нож способен решать и более благородные задачи. По крайней мере, уважение самого мастера Кормака к «никчемной рыборезке» возросло.

Ножны тоже были готовы. Здесь никаких излишеств. Простая, пусть и хорошо выделанная свиная кожа, двойные петли. Мастер Кормак смотрел, как девушка примеривает ножны к своей талии. Хмыкнул в том смысле, что без прикрытия плаща обновка покажется весьма странным украшением на платье молодой леди. Катрин на это ответила, что человек не обязан всегда носить платье. Шпионка была почти счастлива. В первый раз в этом мире при ней имелась вещь, которой можно доверять.

* * *

Тинтадж огромный город, очень богатый. Там правит король Рутр. У него самая могучая армия и сам он великий воин. В тамошнем королевском замке не сосчитать башен и залов. Все с мраморными колоннами. На кухне, говорят, каждый день по десятку быков запекают, а свиней да баранов и вовсе не считано. В столице вообще чудеса на каждом шагу. В камни домов вмурованы серебряные звезды и драгоценные камни. По ночам так светло, что люди могут выходить из домов. Дарков там начисто извели…

Все это Катрин уже слышала. Ингерн вещала с восторгом, и сбить ее с наезженной колеи было практически невозможно.

— Хорошо, а что там? — Катрин ткнула рукой в северном направлении.

Глаза служанки в очередной раз округлились:

— Как что, моя госпожа? Ничего там нет. Тинтадж-то вон там стоит, — Ингерн ткнула рукой.

Кто кого считал более туповатым, сказать было трудно.

— Я поняла. Тинтадж на юго-западе. Ну, а на юге и на востоке города есть?

— Есть, наверное. Отчего им не быть? Но у нас никогда о них не слыхали. Оттуда люди сроду не приходили.

— А туда кто-нибудь ходил?

— Зачем? — изумилась Ингерн.

Катрин устала. Географический допрос затянулся. Собственно, дело было не в наивности служанки. Любой из обитателей замка знал немногим больше. Даже «серые» относительно точно знали лишь окрестные фермы, охотничьи угодья на два дня пути от дома, ну и, конечно, знаменитый тракт до соседнего города. Хотя «соседний город» — понятие весьма относительное. Тридцать четыре дня. Это если налегке, без медлительного обоза, на хороших лошадях, с запасом еды и фуража.

Катрин облокотилась о зубец стены. Во рву зеленела трава. Заходящее солнце легло на кромку далекого леса. Туда тянулся и робкий намек на дорогу. М-да, туристические агентства здесь появятся не скоро.

Ингерн убито молчала, замерев рядом. Понимала, что леди недовольна.

Вообще на стене было хорошо. Каменщики уже закончили стучать молотками. Слабый ветерок доносил то запах свежей листвы, то холодок голубых вод озера. Иногда сквозь эти чистые дуновения долетал рукотворный, но тоже весьма приятный аромат с кухни. Катрин сунула служанке яблоко, взяла себе другое.

— Значит, не ходят ваши ни на север, ни на восток? Может, и правильно. Ответь мне, уроженка края мира, на вопрос попроще. Почему штаны такими узкими оказались?