— Такое бывает каждый день?

— Не совсем. Как правило, номера домов ищут таксисты, а не их пассажиры. Да и таксисты неплохо ориентируются. А этот парень был в такси, но все изворачивался, пока водитель медленно вез его по улице. И так они проехали мимо несколько раз, и были очень заметны. Я сразу обратил внимание на эту синюю машину с опущенным верхом и на парня, который сидел в ней с открытой пастью.

— Сможешь его узнать?

— Нет... Только его пасть, больше ничего. Я следил за его действиями. Он тут все рассматривал, но сам явно не хотел быть замеченным.

— Когда они здесь проезжали последний раз?

— Приблизительно полчаса назад.

Я сунул руку в карман и вытащил скомканный банкнот. Швейцар прикарманил пятьдесят долларов с улыбкой.

— Будь осторожен. Я поднимусь... Не впускай никого, кого не знаешь. Если появится какой-нибудь тип под предлогом повидать кого-то из жильцов, немедленно позови меня. Наблюдай за ним по подъему лифта, отметь, на какой этаж он поднимется.

— Хорошо, шеф... Но я могу задержать его и здесь... а вы спуститесь и посмотрите на него, если захотите...

— Не перестарайся. Просто устрой так, чтобы я смог его увидеть.

— Вы считаете, что возможна потасовка?

— Все в свое время, старина!

— Я с вами, не забывайте этого! Если вы будете нуждаться в подкреплении, я могу позвать Берта, он живет напротив, или Брайина, он — сбоку... Это хорошие парни, и они обязаны мне за некоторые услуги.

— Спасибо, я этого не забуду.

Рондина, открыв дверь, обрадовалась:

— Мой дорогой! — и прижалась к моим губам.

Я страстно обнял ее, но, захлопнув дверь ударом ноги, немного отстранил от себя, чтобы полюбоваться.

— Гм...

— Что значит «гм»?.. Вы, американцы, разговариваете как варвары!

Она взяла мою руку, просунула под свою, я невольно прижался к ее высокой груди.

— Я не ждала тебя сегодня вечером.

— Я тоже не рассчитывал тебя увидеть.

— И как же получилось, что зашел?

— Не хочу, чтобы ты была тут одна.

Рондина повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Она не понимала, что меня привело к ней.

— Догадываюсь... Это связано с делом Гамильтона?

— Приготовь мне что-нибудь выпить. И я все тебе сейчас расскажу.

— Но у тебя все по-прежнему?

— По-прежнему.

Пока она наполняла бокалы, я проинспектировал помещение. Никого. Бросил взгляд на окна, двери... Заперто. Просто у меня такая привычка, хотя, в сущности, в ней нет никакого смысла, потому что кто угодно, если он действительно этого захочет, может открыть дверь. Другое дело, что, ломая замок или разбивая стекло, человек производит много шума, а поэтому всегда все-таки остается какое-то время на то, чтобы приготовиться к встрече незваного гостя.

Когда я вернулся в гостиную, Рондина протянула мне бокал и села на ручку кресла, в которое я упал.

— Рассказывая мне о своих делах, ты нарушаешь элементарные правила безопасности. И все равно считаешь, что должен это сделать?

Я глотнул виски. Затем, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее и деловым тоном заявил:

— Правила безопасности я диктую себе сам. Ты, Рондина, воспитана в Интеллидженс Сервис и потому идешь одной дорогой со мной. Я тебе абсолютно доверяю.

— Отлично. Понимаю, что ты так думаешь, но ты ничего не делаешь, чтобы я могла тебе помочь.

— Точно.

— В данный момент ты даже скорее считаешь, что я для тебя обуза. Это так?

— В некотором смысле да. Если они попытаются заставить меня брызгать слюной, захватив тебя, это очень осложнит мою задачу. Сейчас не время для этого.

— Поясни.

— Это слишком большое дело, любимая. Но если они завладеют тобой, чтобы заставить меня раскрыться, я должен буду принять их вызов и попаду в ловушку. А я не могу идти на такой риск...

Ее рука, ласкающая мой лоб, переместилась на мой затылок и погладила его.

— Не думаю, что ты пойдешь на такой риск, Тайгер. Я на это не рассчитываю. — Она с нежностью посмотрела на меня. — И не протестуй! Мы служим одному идеалу, так что... Если хочешь, расскажи мне все, я слушаю.

Я обрисовал ей ситуацию. Если Рондине суждено попасть в переплет, она имеет право знать, почему информированный агент работает эффективнее идущего ощупью, в темноте. Тот, кто ожидает атаку, кто предупрежден, может ударить врага раньше. А я хотел бы, чтобы все шансы были на стороне Рондины, хотя и рассчитывал, по возможности, ни во что ее не втягивать.

Когда я закончил, она снова наполнила мой бокал и удобно устроилась на моих коленях.

— И что ты предлагаешь? — спросила Рондина.

— Предлагаю тебе быть все время со мной. Если Хэл Рэндольф оставил тут легавого следить за тобой, чтобы с твоей помощью добраться до меня, я, беспокоясь о тебе, потеряю много времени. А если тебя захватят враги, то еще хуже. Я предпочитаю держать тебя рядом с собой, и тогда не будет никаких историй.

Она принялась размышлять вслух:

— Вообще-то у меня благоприятная ситуация. Пока в посольстве идут все эти туманные переговоры и вырабатывается новая политика, мне особенно делать нечего. — Рондина прижалась ко мне щекой и подняла на меня глаза. — Твоя рабыня ожидает твоих приказаний... — И добавила с лукавой усмешкой: — Но никакой ругани. Даже не начинай!

— А если ты в этом нуждаешься, дорогая?

— Ладно, согласна.

— Тогда вот что! Уложи чемоданы, предупреди своего начальника, и мы быстро уберемся отсюда.

Рондина вскочила на ноги, отдала мне свой пустой бокал, насмешливо улыбнулась и исчезла в спальне.

Пока она укладывала белье в чемодан, я налил нам виски. Потом подошел к окну, поднял штору и обследовал ситуацию внизу. Было еще светло, но солнце исчезло в густом тумане, похожем на дождь. Толстый швейцар ходил взад и вперед перед своей каморкой. Я опустил штору, подошел к спальне, открыл дверь и остановился.

Бывают моменты, когда резкие движения невозможны... Например, когда вы натыкались на оленя, который, не подозревая о вашем присутствии, продолжает щипать траву. Вместо того чтобы выстрелить в него, вы начинаете им любоваться.

Вот так я застал прелестную Рондину на три четверти голой. Свет играл на ее шелковистой коже. Ее тело, с крепкой грудью и розовеющими на ней кончиками, могло свести с ума любого мужчину...

Рондина стояла задрав одну ногу на подушку, чтобы прикрепить к чулку подвязку. Потом она натянула крошечные трусики, повернулась к зеркалу и только тут увидела, что я молчаливо и насмешливо за ней наблюдаю. Она круто повернулась, бросилась искать лифчик, но, понимая абсурдность своих действий, гневно топнула ногой: