Первая попытка натиска провалилась.

Сафа Герай и Кул Шариф сделали правильный вывод и больше вот так в лоб не пытались прорвать оборону защитников Еленаполиса. Но никто не сдался и не опустил руки. Все лето, осень и, особенно, зиму продолжались военные операции. Один-два раза в месяц они пытались проводили относительно крупные налеты, а мелкие пакости шли каждые два-три дня.

Самыми острым оказались момент, когда подошли союзные астраханские контингенты по правому берегу Волги и удалось, наконец, переправить войска из Казани. Несколько дней подряд были «горячи». Хуже стало только тогда, когда встал лед. Вся флотилия речная, к счастью, заблаговременно отошла к Нижнему Новгороду. Этим только и спаслась, потому как казанцы охватили Еленаполис полным кольцом осады и даже попытались обстрелять из двух кулеврин, доставленных из Астрахани. Но калибр подкачал — оказался слишком маленьким. Поэтому все, чего добились эти орудия за месяц обстрела, стало сильное повреждение внешнего периметра пяти клетей стены. Неприятно, но вполне терпимо.

Рискованное мероприятие. Зачем же Иван Васильевич с ним связался? Так ведь его реципиент в этом теле в свое время все это выдумал, а оригинальный Иван Васильевич был весьма и весьма толковым мужчиной. Да, образование и кругозор оказались практически исчезающе малы. Но от природы острый, пытливый ум не смог не проявить себя самым лучшим образом, а потому иной раз выдумывал очень неплохие вещи.

Как же так? Умный и не образованный? Современники же отзывались иначе?

Все так. По меркам своей среды Иван Васильевич был невероятно хорошо образован. Другой вопрос, что уровень этой самой среды отличался совершенно нетерпимой квалификацией, на фоне которой блистать оказалась совсем не сложно. Читать-писать-считать умеешь? Голова! А если еще один-два языка знаешь, то натурально философ.

Плохо? Есть такое дело. Ну а как иначе? Учебных заведений-то в Московии до середины XVII века не существовало от слова совсем. Вообще. Никаких. В принципе. Доходило до смешного — православные священники из Руси ездили учиться в христианские семинарии на территорию османов, бывших, на минуточку, мусульманами. Кошмар! Цирк! А ведь на это печальное обстоятельство усугубляло еще и то, что во времена Ивана IV Васильевича духовно-идеологическая изоляция напрямую отрицала всякие знания, идущие от латинян как духовно грязные и опасные для спасения души. Картина маслом!

— И в то время как все прогрессивное человечество уже вовсю жжет ученых мужей на кострах, нам даже на кол посадить некого! — Шутливо заявлял Иван Васильевич своим боярам во время очередного обсуждения образовательного вопроса. — Ведь у нас этой нечисти — по пальцам учет! Лишних нет! — Продолжал убиваться Государь в своей кровожадной сатире. Он прекрасно знал, что в Европе на кострах жгли только философов, богословов и прочих сатанистов, а людей действительно полезных особенно не притесняли, ибо ценили. Впрочем, эту деталь он вполне осознанно опускал, не акцентируя на ней внимания как бояр, так и духовенства.

Обновленный Иван Васильевич, в теле которого с комфортном разместился гость из будущего, не страдал от недуга своего реципиента и мог похвастаться очень крепким образованием и широким кругозором даже по меркам начала XXI века. Но бросать эту проблему, оставляя все как есть, не имел ни малейшего желания. Это ведь с ним вон как хорошо сложилось. А что будет потом? Откат обратно в «просвещенный неолит»? Поэтому, сразу после коронации занялся этим вопросом вплотную. Масштабно развернуться, конечно, Иван Васильевич не мог. Тупо не хватало ни денег, ни учителей, ни учебных пособий. Последние два пункта так и вообще отсутствовали как категория. Поэтому для начала он утвердил Новый Пандидактерион в формате фактически обычной школы.

Хотелось бы замахнуться на большее, конечно. Но никаких возможностей в том не имелось. Начинать приходилось с малого. Однако отбор учеников шел строго по уму, без оглядки на происхождение. А после шел суровый отсев всех, кто не успевал или не желал. Иван Васильевич не мог себе позволить тратить столь крошечные ресурсы на всех подряд. Ему были нужны только лучшие из тех, кто чего-то хотят добиться в своей жизни. Зато оплачивал их проживание, питание и учебный процесс Государь из своего кармана. Посему даже крестьянский сынок, прибывший в рванье и приятно удививший умом охотно вливался в учебный процесс.

Приглядывать над процессом Иван Васильевич поставил свою маму, освободившей к тому моменту пост регента державного. Ее деятельную натуру требовалось чем-то занять или в монастырь спровадить. Разбрасываться верными людьми Государь не желал. Мать ведь. Вероятность предательства очень низкая. Вот и загрузил ее общественно полезной нагрузкой как в свое время Басилевс Константин I Великий свою маму Елену подрядил в духовное сподвижничество.

Учебные пособия технического и естественнонаучного толка, правда, Ивану Васильевичу пришлось писать самому. Просто потому что больше некому. А вот все остальное он оставил маме. Заодно нагрузив и другими весьма полезными делами: госпиталем, термами, типографией и библиотекой. Само собой, с приглядом своим да советом. Но фронт работы большой, все новое, непривычное, так что Елене Васильевне однозначно будет чем заняться.

Задуманный Госпиталь имел не столько лечебное значение, сколько политическое. Занявшись его созданием, Иван Васильевич вступил в переписку с Великим Магистром ордена Иоанна Иерусалимского. Да-да, с тем самым Мальтийским орденом, что стоял в XVI веке как кость в горле у всего исламского Средиземноморья. Государю предстояла тяжелая борьба с вассалами и союзниками Османской Империи, а потому он продолжал совершать далеко идущие дипломатические ходы самого разного толка. Заодно при Госпитале должна была открыться лаборатория для пущего изучения болезней. Именно там, в некотором отдаленном будущем, получив хоть сколь-либо вменяемых кадров из числа врачевателей, он хотел освоить ту же прививку от оспы и прочие дивные вещи.

Термы были особым проектом. Бани на Руси существовали издавна, как, впрочем, практически во всей Европе и у ряда ее соседей. В разных формах, но все же. Однако они были, как правило, маленькими и частными. А Иван Васильевич хотел, во-первых, сделать их большими, во-вторых, публичными для всех желающих, готовых эту радость оплатить, а, в-третьих, с сильным пересечением с древнеримским образом. В Античности термы были не только и не столько помывочным местом. Римляне фактически создали прообраз фитнес-центров. Тут тебе и собственно баня — кальдарий, и айлептерий для массажа и косметических процедур, и бассейн для плавания, и палестра для физических упражнений, и многое другое.

С типографией все было достаточно просто и ясно. А вот библиотеку предстояло делать совсем непривычным образом как для Средних веков, так и для Нового времени и даже XXI века. Иван Васильевич решил ориентироваться на Александрийский мусейон, имевший в своем составе в том числе и библиотеку. В упрощенном и облегченном формате, разумеется. Фактически Елене Васильевне предстояло создать хранилище книг и кунсткамеру в одном флаконе, то есть, собрание диковинок.

Вопрос согласования всех этих дел с духовенством прошел на удивление просто и легко. Началось все с учебного центра. Митрополит прямо вступать в конфликт с Государем не стал, ведь тот явно указал на попытку возродить традицию старинной православной учености. Однако, когда зашла речь об учебной программе, Иоасаф попытался превратить Пандидактерион фактически в духовную семинарию. Но был послан в достаточно жесткой форме с отсылкой на Иосифа Волоцкого. Иван так митрополиту прямо и сказал: