class="p1">И сейчас, глядя в зеленые глаза Емельянова, я понимала, что пропадаю. Сама не поняла, почему я послушно поднялась со скамейки, когда он позвал меня. Попыталась реабилитироваться, задав вопрос. Но так и не смогла придумать возражения, когда он пригласил меня пообедать. Именно потому, что не хотела их придумывать. Хотя для порядка и поупиралась немножко.

Но окончательно добила меня его протянутая ладонь. Я поспешно вцепилась в неё, не осознавая, отчего от этого жеста, так тепло стало на душе. И почему мне так приятно от ощущения своей ладошки в его руке? Ведь даже ни слова не сказала, когда он поспешно потянул меня к ресторану, боясь, что это волшебство развеется. И все же когда он открыл дверь для меня, я заметила наше отражение. И оно опустило мня на землю. Он слишком хорош для меня. И я сейчас думаю не только об одежде, которая совершенно не сочеталась: он был в дорогом костюме, я же в старых джинсах и дешевой футболке, купленной на распродаже (ещё и огромный рюкзак на плече у меня болтается). И даже не о его внешней привлекательности. Емельянов был хозяином жизни, а я просто букашкой себя почувствовала рядом с ним.

— Алён, неужели струсишь в последний момент? — насмешливо спросил он.

Я слабо улыбнулась и шагнула в открытую дверь. В конце концов, если Константин позвал меня на обед, значит, чем-то я его привлекла. Да и его недвусмысленные предложения не оставляют сомнений в его намерениях. А если вспомнить его поцелуй… Ой, нет. Лучше не вспоминать. Жар уже залил мои щеки. А взгляд администратора добавил мне сконфуженности.

Константин смерил его не менее высокомерным взглядом и попросил столик у окна. Мужчина нервно дернул кадыком, сглатывая. И радушно заулыбался нам, провожая нас к столу.

— Не против, если я сделаю заказ? — спросил Емельянов галантно. — Что не понравится, оставишь.

Я кивнула, но все же открыла меню. Чтобы тут же закрыть. Цены были слишком кусачими.

— А ты в СтройАльянсе работаешь? — с любопытством спросила я, когда официант принял заказ. Он кивнул, чуть вздернув брови. И спустя секунду я поняла, чем вызвано его удивление. Я к нему на «ты» обратилась. Щеки снова опалило смущением. — Не против, что я на «ты» перешла?

— Ты уже пару раз переходила на «ты», — заметил Константин с легкой улыбкой. — Не помнишь? — я смутилась ещё больше, вспомнив, когда это было. — И да, я не против. Просто я ожидал следующего вопроса: кем я работаю?

— Генеральным директором, — уверенно заявила я. Такой мужчина не будет никому подчиняться. Он может быть только во главе собственной фирмы.

Константин усмехнулся, но не стал комментировать мои слова. И за столом повисла неловкая пауза. Я не знала, о чем с ним говорить. Не хватало опыта в общении с противоположным полом. Катастрофически. И это смущало меня до злости на саму себя. Почему у меня не подвешен язык, как у Дашки? Она любого может заговорить. Меня же максимум на ироничный юмор прибить может (независимо от настроя). А сейчас вообще язык будто к небу присох.

Самое обидное, что я-то всерьез рассчитывала его очаровать.

— Ты непривычно молчалива. — заметил Ермолаев.

— Угу, — недовольно буркнула я. И в этот момент к нам подошел официант с подносом. Расставил приборы и салаты и пожелал приятного аппетита. За это время придумала ироничный ответ, объясняющий мою молчаливость. — Показная роскошь действует на меня угнетающе.

— В следующий раз заведение можешь выбрать сама, — предложил он.

— В следующий раз? — не сдержав удивления, спросила я. Ермолаев поморщился. А я расплылась в ехидной улыбке. — Константин, у меня создается впечатление, что вы ухаживать за мной пытаетесь. Ужином угощали, теперь обедом…

— Нет, не ухаживаю, — возразил он. — Покупаю. Просто пытаюсь оформить это в приятную для тебя форму.

Аппетит сразу пропал. Но я постаралась безмятежно улыбнуться.

— Не всё покупается, — уронила я тихо и без всякого вызова.

— Не всё, — подтвердил Ермолаев, оглядывая меня. — Но женщины продаются. И ты тоже. Просто ты ещё не знаешь свою цену.

Я все-таки отложила вилку и поспешно поднялась со стула. Такое ощущение, что он мне ушат ледяной воды за шиворот вылил. А я ведь почти влюбилась в него. Разочарование накрыло с головой. Константин перехватил меня за руку и жестко сказал.

— Не устраивай сцен.

Покачала головой и попыталась всё-таки вырвать руку.

— Отпустите меня, — попросила я сипло. В горле будто колючий комок застрял.

— Чёрт с тобой, — хмыкнул он, отпуская запястье. — Сама придешь. Адрес, по которому меня можно найти, ты уже знаешь.

Я подхватила рюкзак и молча направилась к двери. И уже на улице зажмурилась, чувствуя, как по лицу стекают соленые капли. Поспешно вытерла их. И чего я так расстроилась? Только в сказках принцы влюбляются в Золушек. А я даже на Золушку не тяну, не та внешность и происхождение. Так что надо отбросить нюни и идти дальше.

Я натянула рюкзак и забрала самокат с парковки. У меня ещё куча корреспонденции, которую нужно развести по адресатам. Скучать некогда, и сопли на кулак наматывать тем более.

Глава 12

Габриэль

Артур не вызывал во мне и сотой доли тех чувств, что будил Ланселот. И дело не в возрасте или внешности. Артур был по-своему привлекателен. А ещё очень заботлив и нежен. Он любил Гвиневеру и искренне переживал из-за нападения на наш обоз. Видела и чувствовала его любовь, но сердце не стучало яростно в ответ. Взгляд против воли искал Ланселота и вечером и утром следующего дня. А он будто меня караулил, открыто встречая мой взгляд.

В обед даже устроился неподалеку от нас с Артуром, прислушиваясь к разговору о предстоящей свадьбе. Я не видела смысла её откладывать, поэтому и активно поддерживала идею короля. Однако темный взгляд рыцаря не отпускал меня. Сердце, казалось, готово выпрыгнуть из груди при одном его приближении. Я даже пару раз вздрагивала от звука его голоса.

В конце концов, я запретила себе даже смотреть в его сторону. А каждую свободную минутку старалась посвятить Артуру. И даже не противилась его поцелую, который хоть и был нежен, но ответного порыва не вызвал.

К вечеру мы подъехали к Камелоту. И город впечатлил меня своей красотой и монументальностью. Пока ехали к замку, Артур с гордостью рассказывал о столице своего королевства, рассказывал, как планировал строительство домов и долго думал насчет дороги. И этот рассказ вызывал во мне симпатию к королю. Он, действительно, любил свою страну и заботился о жителях.