Жуть.

По-хорошему Марка надо перезапускать. Но такие действия надо согласовывать с командиром.

Или придумать убедительный повод?

Нет, это не поможет. Перезапуск искина – чрезвычайное событие. Тем более, если системщик – малолетний кадет. На Земле сознание Марка изолируют, заморозят и проверят до последнего байта суперискинами космоверфи. Искин Адам, с его сто четвертым циклом ядра, выпотрошит Марка и обнаружит все следы вмешательства.

Тедди вылетит из Флота с таким скандалом, что и через полсотни лет его примером будут пугать других кадетов.

Прости-прощай, Космос! Здравствуй, мамина ферма. Здравствуйте, папы! Я вернулся домой, буду тракторам мозги крутить…

«Я должен все решить сам», – подумал Тедди.

– Ты спишь, малыш?

Тедди открыл глаза, поглядел на Лючию.

– Сама соплюха. Я не сплю, я думаю. Потом объясню тебе, что это такое.

– Бе-бе-бе, – засмеялась Лючия, усаживаясь рядом. – Не дуйся, я любя.

– Угу, – сказал Тедди без особой веры. – Как там твои вентиляторы и кастрюли?

Как ни странно, Лючия не обиделась.

– Все в порядке. Я готовлю на ужин утку в брусничном соусе, фаршированную яблоками.

– Синтетическая?

– Обижаешь. Натуральная, из заморозки.

– Я в деле, – сказал Тедди.

В кают-компанию вошли доктор Соколовский и профессор Ван. Женщина на что-то жаловалась доктору, тот бормотал что-то успокоительное. Может быть, в силу профессии, а, может быть, по причине возраста, пан Соколовский незаметно стал в экипаже тем, к кому все прибегали поплакаться и посоветоваться.

Тедди подумал, что в этом есть смысл. Ни суровому Горчакову, ни еще более строгой Мегер он признаваться в содеянном не хотел. А вот старый поляк чем-то напоминал мальчику дедушку по второму папе. Может, и стоит посоветоваться.

Последним в кают-компанию вошли командир и Первая-вовне. Тедди уже знал, что в правильной реальности Ракс приняла облик инопланетной женщины, которую командир застрелил во время высадки на Невар, видел ее на экране. Но сейчас, наблюдая ее воочию, невольно поежился. Высокая, красивая, при этом все же не совсем похожая на человека, Прима выглядела восставшей из мертвых, пришедшей на корабль, чтобы отомстить.

– Экипаж, научная группа… благодарю, что вы собрались, – сказал Горчаков, будто допускал иной вариант. – Уважаемая Первая-вовне хочет обратиться к нам с просьбой. И с разъяснениями происходящего.

Прима посмотрела на командира, приподняв бровь. Видимо, насчет разъяснений у них договора не было.

– Просьба цивилизации Ракс, которую озвучит Первая-вовне, серьезна и опасна, – продолжал командир. – Поэтому я уверен, что мы должны принять решение совместно, с полным пониманием происходящего.

Он повернулся к Ракс.

– Да, вы правы, командир Горчаков, – неохотно сказала Прима. – Это справедливо.

– Тогда вам слово, – Горчаков сел в свое кресло. Прима осталась стоять, оглядывая людей и представителей иных видов.

– Вы имеете право знать, – сказала Прима. – Итак…

Она помолчала, то ли собираясь с духом, то ли пытаясь продумать свою речь.

– На протяжении миллионов лет Ракс заботится о разумных видах нашего района Галактики. Говоря «миллионы», я не очень точна, потому что речь идет об условном времени, затраченном Ракс на работу. О времени, прожитом Ракс в различных версиях реальности, а не о прямом ходе времени.

– Вы правите реальность, – сказал Валентин. Без осуждения, впрочем.

– Не совсем, – сказала Прима. – Ракс возвращают реальность к норме. Любая жизнь несет в себе двойственность – необходимую для развития агрессию и способность к мирному сотрудничеству. По мере того, как жизнь обретает и развивает разум, она все более и более склоняется к миру. В этом нет ничего необычного. Это логика. Существуя в открытой системе, а Вселенная так велика, что мы можем считать ее бесконечной на своем нынешнем этапе развития, разум имеет массу возможностей для проявления активности. Внутренняя агрессия, как и агрессия по отношению к другому разуму, непродуктивна.

Матиас шумно вздохнул:

– Уважаемая Прима, к сожалению, ваши слова не подтверждаются практикой. В двадцатом веке человечество пережило две чудовищные мировые войны и сотни малых конфликтов. Мои предки и предки командира убивали друг друга на полях сражений, это печальный факт истории.

– Вы правы лишь отчасти, – сказала Прима. – Период смертоубийственных сражений характерен для всех цивилизаций, но он длится не более одного-двух веков. Если его преодолеть – наступает мир. Мы назвали это проблемой пятого уровня – барьером, который стоит на пути любой разумной жизни. Ракс… в силу ряда причин… решили противостоять этой ситуации. В нашем собственном развитии тоже были… ошибки. Мы несем прямую ответственность за гибель как минимум двух разумных цивилизаций. Прямую, а не косвенную, как в ситуациях с исправлением реальности в целом.

Тедди слушал, затаив дыхание. Первый раз, насколько ему было известно, Ракс сообщали хоть что-то, относящиеся к их цивилизации!

– Ракс сумели создать систему, которая позволяет нам исправлять прошлое. Машина времени, как вам уже объясняла Третья-вовне, слишком опасна, чтобы использовать ее для исправления истории. Ракс запретили себе ее создание. Но наша система перемещений, позволяющая убирать из реальности физические объекты на всем протяжении времени, тоже годится. Ракс создали вынесенные базы знаний о Вселенной – их три, и в каждый момент времени в нашей реальности находится лишь одна из них. Это позволяет нам проводить коррекцию истории и сравнивать ее результаты с двумя эталонными базами.

– Мы уже поняли, – кивнул Валентин.

– Вначале мы сосредоточились на спасении первой цивилизации, в гибели которой были повинны, – продолжила Прима. – Это было наиболее сложно, поскольку затрагивало нас напрямую. Их спасение могло убить нас. Но Ракс обошли эту проблему. Вина была искуплена.

– Кто это был? – вкрадчиво спросил Уолр. – Право, интересно!

Похоже, этот вопрос занимал всех – Двести шесть – пять кивнул, Бэзил снял и начал быстро протирать очки, по креслам прошло шевеление.

– Ответ не важен, – сказала Прима. – Потом мы занялись другими разумными видами. Иногда это происходило легко. Иногда сложно. Несколько цивилизаций прошли уже сотни циклов правки, но нам не удается сохранить их. На данный момент есть пять цивилизаций, которые с нашей помощью преодолели порог развития. И одна – которая погибла. Халл-два.

– Почему вы не спасли наших братьев? – спросил Уолр.

Прима помолчала.

– Мне очень жаль. Для того, чтобы коррекция истории была возможной и безопасной, обе цивилизации не должны быть межзвездными. Мы можем проводить коррекции лишь потому, что занимаем одну-единственную планету. Как только объект коррекции выходит за пределы своей системы, последствия вмешательства становятся непредсказуемыми.