— И где я неправ? — глянул я на бабку. — Что молчишь? — спросил в ответ на по-прежнему ироничное молчание.

— Исходя из твоих слов, — все же заговорила она, — лучше и вовсе брать наследника из простолюдинов. Пусть без камонтоку, зато и насмешек нет.

— В крайнем случае, — ответил я осторожно. — И не просто брать, а брать совсем ребенка и воспитывать. Ему все равно тяжко придется, но всяко лучше, чем тотальный контроль другого Рода.

— А уж если у "простолюдина", — выделила она слово с усмешкой, — еще и свой камонтоку есть, плюс отсутствует стороннее влияние… — все тянула и тянула слова старая ведьма.

Щас начнет издеваться. Еще и вывернет все так, будто я сам напрашиваюсь на место наследника Аматэру.

— Сдался мне твой Род, — слегка надменности, чуть-чуть иронии, — я себе свой создам. И буду там не одним из десятков или даже сотен глав, я буду Основателем. Тем, чье имя будут помнить всегда и знать все.

— Ути, боженьки, — приложила Аматэру ладонь к щеке, — какой серьезный мужчина. Наверное, уже и спиртное в тайне ото всех пробовал?

Тьфу. На корню весь пафос зарезала, карга старая. Я уж хотел было в раж войти, показать всю горячность шестнадцати лет.

— В жопу иди, — отвернулся я от нее.

Именно этот момент выбрал Урабэ Иори чтобы подойти к нам.

— Добрый вечер, Аматэру-сан, — поклонился он бабке, в то время как я не удостоился даже кивка. Наверное, он слышал про наши со старухой непростые отношения, вот и подлизывается к ней. — Не мог не подойти и не выразить свое восхищение — актер, которого вы пригласили удивителен.

— Урабэ-сан, отойди пожалуйста чуть в сторону, — качнул я рукой, показывая, насколько именно ему стоит сдвинуться, — а то ты мне весь вид закрыл на эти удивительные заросли… чего-то там, — кивнул я на деревья, окружающие двор онсэна.

— Это кастанопсис и остролистый дуб, — дернув бровью, ответил парень.

— Во-во, это самое ты и закрываешь.

— Тогда уж отойди еще немного, — не дала ответить парню старуха. — Ты мне так сцену закроешь, а выступления еще не окончены.

По уму, ему бы остаться на прежнем месте и продолжать меня игнорировать, но Урабэ, слегка замявшись, сделал то, что сказала ему Аматэру, а заодно и я. Тут и более старший возраст сыграл свою роль, и то, что старуха — сама Аматэру, и его желание быть ее наследником, в общем, в итоге, ему пришлось занять такое положение, из которого парень мог говорить с бабкой лишь через мою голову. Это не только неудобно, но еще и глупо со стороны выглядело бы, наверное, именно из-за этого, скомкано попрощавшись, Урабэ Иори отбыл куда подальше. Опять же, по уму, раз уж он претендует на место наследника, парень вполне мог стать за спиной старухи, скажем, за ее правым плечом, и уже оттуда вести с ней неспешную беседу. Ну да что сделано, то сделано, сам виноват.

— Он тебе этого не простит, — заметила Аматэру.

— И что, — повернул я к ней голову, — мне надо было проигнорировать его грубость? Этому идиоту было достаточно небольшого кивка в мою сторону, и всего этого можно было избежать. Беспричинная грубость и наглость к малознакомому или вообще незнакомому человеку — признак недалекого ума.

— У него на то были… причины, — усмехнулась старуха.

— А у меня характер гадкий, и что? Нарвался — получил.

— Это не изменяет того факта, что и ты на ровном месте заработал недоброжелателя. Неужто не мог быть умней?

— Мог, — вздохнул я. — но не сейчас. Некоторые вещи спускать нельзя, один раз так сделаешь, потом сядут на шею и будут погонять. Особенно… — кивнул я в пустоту, — мои ровесники.

Я, сколько себя помню в этом мире, потакал и многое прощал Шине, в конце концов, она была для меня всего лишь маленькой девочкой, да вот забыл, что такое избалованность, а главное то, что для нее я как раз был младшим. Мелкую надо было с самого начала воспитывать, но я считал, что это прерогатива родителей, и все возрастающие косяки списывал именно на них.

— Однако ж ты…

— Хватит, — отмахнулся я от нее, — что сделано, то сделано. О проблемах думать буду, но позже.

И вот тут-то я и понял, что хватил лишку. Поймите правильно, есть спор, есть ругань, а есть обычный или серьезный разговор, и сейчас был именно такой. В чем проблема? А в том, что я и сам расслабился, слишком сжился с этим миром. Привык к тому, что женщины, в большинстве своем, сами позиционируют себя ниже мужчин. Менталитет такой. Только вот это не абсолютная константа. Если кто-то думает, что любая женщина, подчиняется любому мужчине, то он глубоко ошибается. Если своему деду, отцу, мужу, брату, пусть даже он младше, женщина с легкостью простит или даже не обратит внимание, что-нибудь серьезное, то уже знакомому, даже близкому, может и по яйцам с ноги прилететь. Тоже, можно сказать, особенности менталитета — с женщин многое требуют, но и с рук спускают не меньше. Я, конечно, несколько утрирую, но по той же Акеми и Чесуэ, можно о многом судить. Чесуэ вел себя так, будто мог ей указывать, что делать, в ответ же получил лишь ненависть. И когда появилась возможность, с моей помощью, правда, утереть ему нос, Акеми предпочла забыть, что он аристократ и глава Рода, способный нас в порошок стереть. В теории. Но даже так, проблем Чесуэ может доставить куда как больше того же Урабэ Иори.

А теперь вернемся к Аматэру. Волевой, с огромным жизненным опытом, в одиночку управляющей одним из древнейших Родов мира. И жалкому мне, смеющему отмахиваться от ее слов, фактически говоря: "не лезь не в свое дело, женщина". Я, признаться, на мгновение струхнул. На ее месте, я бы злобу затаил как минимум. Будь это кто-нибудь другой, и извинения последовали бы сразу же, но это была злобная, гадская старуха Аматэру, с которой мы сремся уже лет шесть. Я просто не смог заставить себя вовремя извиниться, а через несколько секунд молчания это уже выглядело бы глуповато… из-за чего, мать его так, я вновь не смог. Дерьмо! Дурацкий характер.

А уж как все это со стороны смотрится… Ведь сам только что втирал ей про наглость.

— Эй, — решил я прозондировать обстановку в традиционном для наших с ней отношений, — ты там часом не померла уже? Чего замолчала?

— Как может смиренная женщина говорить наперед мужчины?

Обиделась, кажется.

— Вот видишь, что бывает, когда всякие там наглеют? А ты мне еще…

— Я, пожалуй, пойду, — встала она со стула. — Столько дел, а старой больной женщине их и переложить-то не на кого. Всего хорошего, Сакурай-сан.

Итить-колотить, вот я встрял-то.

* * *

Комната, в которой велся один серьезный разговор, была оформлена в викторианском стиле и бело-кремовых тонах. Это была маленькая слабость Аматэру Атарашики, которая во всем и всегда предпочитала традиционное японское оформление.

— …наглец! — закончила старая Аматэру.

— Ну, вы столько лет с ним… — запнулся Кояма Акено, — переругиваетесь, неудивительно что парень вконец обнаглел, — осторожно закончил он, пригубив чашку английского чая.