Спрашивается, какое настроение души способно подтолкнуть человека, чтобы тот, взглянув на здорового младенца, решает: быть ему Теобальдом!

Теобальд… Таких имен и в природе-то не существует! Волей-неволей напрашивается предположение, что некий шутник вырезал все буквы алфавита, ссыпал в шляпу, встряхнул хорошенько, после чего стал выуживать буквы по одной и на восьмой притомился. Вот и сложились буквы в этакое несусветное имечко, что, заслышав его, люди на улице оглядываются. А появись на свет девочка, пришлось бы добавлять еще одну букву, чтобы получилась из нее Теобальда. Тьфу!

Впрочем, есть вопрос, куда более волнующий: отчего все в этом городе стремятся порешить Вальтера (а в данном случае его, Пенкрофта)?

От волнения наш герой провалился в сон, а пробудясь, услышал, как у подножья лестницы перешептываются двое.

– Короче, поднимись наверх и пристрели его… – явственно донеслось снизу.

– Готов побиться об заклад, что речь идет обо мне! – вмешался Пенкрофт в доверительную беседу.

Настало молчание, а затем кто-то откликнулся – спокойным, бесстрастным голосом:

– Почему вы не позволяете застрелить себя?

– Сам не знаю, но почему-то мне это не улыбается. И вообще… я сейчас занят. Приходите завтра, прием с четырех до шести.

– Вы в своем уме?! Желаете погибели целому городу?!

– Никому я погибели не желаю, но ваш приятель с пушкой пусть лучше сюда не суется. Спущу его с лестницы, так что костей не соберет, вот-те крест!

– Помилуйте, Вальтер, что все это значит?

– Неужто вы думаете, я вернулся домой, чтобы сразу же отбросить копыта?

– Вы утверждаете, будто бы рудник теперь не в руках у Прентина?

О каком руднике они толкуют? Медные шахты, алмазные копи? Или эти слова следует понимать иносказательно: скажем, Прентин владеет пакетом акций, и это служит источником обогащения?

Тогда при чем здесь Хильдегард и таинственный Пробатбикол? Право же, можно подумать, будто в этот город ссылают тихих помешанных, предоставив им возможность развлекаться кто во что горазд. Нормальный человек не способен углядеть хоть какой-то смысл в этом всеобщем безумии. Не исключено, что Прентин властвует над психами, жонглируя каким-то рудником, и стоит ему нечаянно уронить свою игрушку, как жители города вымрут все до единого. Но все равно остается вопрос, чего ради должен умереть и он, Пенкрофт, никоим образом к их забавам не причастный? И с какой стати Хильдегард выскочила замуж за Бернса, если любила Эрвина? Ну, постойте, сейчас мы швырнем камешек в ваше стоячее болото!

– Если хотите знать все подробности, обратитесь к Хильдегард! – крикнул он вниз своим невидимым собеседникам. – Бернс подтвердит, что Эрвин оставил для меня предсмертную записку, где изложил всю правду. А насчет рудника вам нечего беспокоиться. Я бы не вернулся домой, не будь дело улажено! Скажите Хильдегард всего лишь одно слово, и ей все станет ясно.

– Что за слово?

– Пробатбикол! Не забудете?

– Забудешь тут… По гроб жизни помнить будем! Только… при чем здесь это?

– Хильдегард вам растолкует. Или обратитесь к Бернсу, он ключевая фигура в этом деле. – Нечего жалеть мерзавца, подумал Пенкрофт и продолжил топить безвестного Бернса. – Неужели не ясно, что это он мутит воду? Передайте ему мои слова, а всем остальным скажите: я для того и вернулся домой, чтобы избавить вас от Прентина. Ужо сведу с ним счеты!

– Господи, что я слышу! – возликовал один из заговорщиков внизу. – Вы и вправду избавите нас от Прентина?

– Считайте, что уже избавились! А теперь поторопитесь передать мои слова Бернсу.

– Вы обождете нас здесь?

– Буду ждать с нетерпением. Бегите, да поживей!

Несостоявшиеся убийцы вылетели из дома, а Пенкрофт, как во времена давно забытого идиллического детства, оседлал лестничные перила и съехал вниз. Распахнул дверь и… наткнулся на два револьвера, нацеленных ему в грудь.

– Куда-а?!

– Что значит – куда! – после некоторой заминки вскинулся Пенкрофт. – Хотел проверить, здесь вы или уже подмазали пятки. И чтоб не вздумали курить, а то сигареты вместе с зубами повышибаю!

Растерянные парни не нашлись что ответить, а Пенкрофт, сунув руки в карманы, с независимым видом протиснулся между ними и зашагал к воротам.

– Эй! – испуганно окликнул его один из постовых. – Куда же вы?

– На кудыкину гору! Вот если бы меня поставили часовым, а я бы вздумал улизнуть, тогда ваш вопрос был бы уместен.

– Но ведь мы должны вас сторожить!

Нет, от них-то так просто не отвяжешься!

Пенкрофт вернулся. Толчком сдвинул козырек со лба и приблизил лицо вплотную к физиономии бдительного стража.

– Ты мне зубы не заговаривай! – сердито прошипел он. – Поставили стоять, вот и стойте! Считайте, что стоите здесь за наше общее дело!

Про себя же подумал: зря трепыхаетесь, ребята! Пока ваши заединщики не вернутся от Бернса, куда я их спровадил, вы меня не пристрелите. Должны же вы узнать, как обстоит дело с рудником. Ведь ежели он не в руках у Прентина, как я утверждаю, то к кому рудник перешел и вообще, куда он делся? Тут есть над чем покумекать. И пока вы мою лапшу с ушей не стряхнете, я могу чувствовать себя в безопасности. Привет, адьё!

Пенкрофт вышел за ворота.

Атмосфера в городе явно изменилась, Филиппон точно подменили. Вечер, а жизнь на улицах бьет ключом. И мужчины расхаживают с револьверами. Один из них под фонарем разглядывает свое оружие, ослабляет хватку, выпуская его из рук, и тотчас ловко подхватывает на лету, щелкает курком, помахивает дулом. А подойдя к Пенкрофту, доверительно шепчет ему на ухо:

– Мы нашли у Бернса улики! Теперь нам все известно, и, если подтвердится то, что ты говорил, Равиану несдобровать.

Каких джиннов он выпустил из бутылки? Жуть смотреть: шаги звучат чеканно и твердо, взгляды мужчин сделались недобрыми и колючими. Подобно тому, как перед грозой собираются тучи, так плотнее и гуще становится толпа вооруженных людей, пахнет свежей ружейной смазкой… Бежать отсюда, скорее бежать без оглядки!.. Но вдруг на Главной площади раздался крик:

– Что будем делать, Вальтер? Больше тянуть некуда!

– Верно подмечено… Говори, Бен, мы тебя слушаем!

М-да, припекло – не отвертишься… Множество рук подхватили его, водрузили на стол. Со всех сторон окружают толпы возбужденных людей, у каждого при себе заряженный револьвер. Стоит прозвучать хотя бы одному выстрелу… Нет, этого допустить нельзя!

– Люди! – воззвал к собравшимся Пенкрофт, и мигом воцарилась тишина. – Чтоб вы знали: власть Прентина кончилась! Я затем и вернулся, чтобы поквитаться с этим негодяем. Получив послание Эрвина, я понял, в чем состоит мой долг. Двенадцать лет неустанных трудов днем и ночью, с полной самоотверженностью, с риском для жизни… и вот теперь наконец-то я могу добраться до Прентина и взять его за глотку!