Пожалуй, каждому из нас порой кажется, что прежнеевозрождается вновь — прежние годы, прежние ощущения, переживания.

«Это было раньше…»

Почему эти мысли всегда так сильно волнуют нас?

Именно этот вопрос задавал я себе, когда, сидя в поезде,любовался мелькавшим за окном однообразным эссекским пейзажем.

Когда же было у меня подобное путешествие? Горько сознавать,что большая часть жизни позади. В ту войну, когда я впервые приехал сюда (этавойна для меня всегда будет той войной — войной, которую ныне вытеснила другая,более безумная), я был ранен.

В 1916 году мне, молодому Артуру Гастингсу, казалось, что яуже стар и зрел. Жаль, но тогда я не понимал, что моя жизнь только начинается.

Я предпринял путешествие, даже не подозревая, что вскоревстречу человека, чьё влияние на меня определит направление и смысл всей моейжизни. Я собирался остановиться у своего старого друга — Джона Кавендиша, чьямать, недавно вновь вышедшая замуж, владела загородным имением под названием«Стайлз». Я думал только о приятном возобновлении старых знакомств. Откуда могя знать, что вскоре окажусь в темных лабиринтах таинственного убийства!

Именно в Стайлзе я вновь встретился с этим странныммаленьким человеком, Эркюлем Пуаро, с которым я познакомился в Бельгии. Какхорошо я помню своё удивление, когда увидел на сельской улице прихрамывающуюфигуру с большими усами!

Эркюль Пуаро! С тех самых далёких дней он стал моимближайшим другом, он повлиял на всю мою жизнь. В обществе Пуаро, в погоне заочередным убийцей я встретил свою жену — самого преданного, самого нежногоспутника жизни, который только может быть у мужчины

Ныне она покоится в аргентинской земле. Она умерла быстро,без длительных страданий, но оставила после себя очень одинокого и несчастногочеловека.

Да! Если бы я только мог повернуть жизнь вспять прожить всюеё заново! Если бы это был день, когда я впервые в 1916 году приехал вСтайлз!.. Какие перемены произошли с того времени! Как изменились знакомыелица! Стайлз был продан Кавендишами. Джон Кавендиш умер, а его жена Мери,очаровательное, загадочное создание, живёт теперь в Девоншире. Лоуренс с женойи детьми обитает в Южной Африке. Перемены, повсюду перемены!

Но, как ни странно, кое-что было по-прежнему. В Стайлзе мнепредстояло вновь встретиться с Эркюлем Пуаро!

Как я был поражен, получив письмо с адресом: «Стайлз,Эссекс».

Я не видел своего старого друга почти год. Во время нашейпоследней встречи я был потрясён и опечален. Пуаро был уже очень старымчеловеком, больным артритом. В надежде поправить здоровье он ездил в Египет, новернулся, как говорилось в письме, в еще более худшем состоянии, чем прежде.Тем не менее, он бодро написал:

«Ну что, мой друг, вас наверняка заинтересовал адрес наконверте? Он навевает старые воспоминания, не так ли? Да, я здесь, в Стайлзе.Представьте себе, сейчас в этом доме сдаются комнаты. Делами ведает некий старыйбританский полковник, типичная развалина. На самом же деле всем заправляет,bien entendu[1], его жена. Она прекрасный управляющий, но у неё острый язычок,и бедный полковник сильно страдает от этого. Если бы я был на его месте, я быобъявил ей войну!

Я увидел объявление в газете, и любопытство заставило меняотправиться туда, где я когда-то получил свое первое пристанище в Англии. Вмоём возрасте каждый живёт воспоминаниями.

Затем, представьте себе, я встретил здесь баронета, приятеляшефа вашей дочери. (Эта фраза звучит почти как французское упражнение, не такли?)

Мы с ним сразу же составили план. Он хочет убедитьФрэнклинов приехать сюда летом. Я в свою очередь уговариваю вас, и мы соберемсявсе вместе, en famille[2]. Это будет прекрасно! Посему, mon cher[3] Гастингс,как можно скорей приезжайте сюда. Я приказал приготовить для вас комнату сванной (добрый старый Стайлз, как вы понимаете, сейчас модернизирован) и долгопререкался с миссис Латрелл, пока не снял комнату tres bon marche[4].

Фрэнклины и ваша очаровательная Джудит вот уже несколькодней находятся здесь. Всё в порядке, никаких происшествий.

A bientot![5]

Всегда ваш Эркюль Пуаро».

Предложение было заманчивым, и я не колеблясь уступилжеланию друга. У меня не было ни дома, ни друзей. Что же касается моих детей,то один мой сын служил в военно — морском флоте Великобритании, другой —женился и жил на ранчо в Аргентине. Дочь моя Грейс вышла замуж за военного иживет теперь в Индии. Другая моя девочка — Джудит, была ребёнком, которого вглубине души я любил больше всех, хотя ни разу так и не понял за что. Странный,загадочный, скрытный ребёнок, старающийся держать язык за зубами. Это иногдаобижало меня и причиняло боль. Моя жена понимала её лучше и уверяла, что такоеповедение со стороны Джудит — это не проявление недоверия, а своеобразнаяпопытка самоутвердиться. Но и её, так же часто как и меня, тревожило состояниенашей девочки. «Чувства Джудит, — говорила моя жена, — слишком сильны, слишкомнапряжены, а природная сдержанность не даёт ей возможности их выразить». УДжудит были странные периоды мрачного молчания и столь же странные приступынеистовой активности. В нашей семье она была самым умным ребёнком, и мы срадостью восприняли её желание учиться в университете. Год тому назад онаполучила диплом бакалавра и с тех пор выполняла обязанности ассистента удоктора, занимавшегося исследованием какой-то тропической болезни. Жена докторапостоянно хворала, поэтому на неё привыкли смотреть как на инвалида.

Иногда у меня появлялись сомнения — не является липривязанность Джудит к своей работе и своему шефу признаком её влюблённости, ноделовые взаимоотношения между ними успокаивали меня.

Я был уверен, что Джудит мне предана, но вопреки своейприродной сдержанности она часто сердилась и раздражалась из-за моих, как онаназывала, сентиментальных и устаревших идей. Честно говоря, я немало тревожилсяза свою дочь.

На этом месте мои размышления были прерваны, так как поездподходил к станции Стайлз-Сент-Мери. Станция, по существу, не изменилась. Времяпрошло мимо неё. Она по-прежнему возвышалась среди полей.