«Но я попытаюсь. А это уже что-то».

Я слегка улыбнулась, думая, что бабушка была бы довольна. Впервые с отметки «X» я не сидела в кубе льда, просто пытаясь пережить ужин, чтобы сделать слабую попытку выполнить домашнее задание, а потом свернуться клубком на полу комнаты, завернувшись в плед, и надеяться выспаться.

– Я решила, какой внеклассной деятельностью буду заниматься.

Было забавно наблюдать, как родители вскинули головы одновременно.

– Правда? – папа медленно прожевал еду и сглотнул. – Это радует.

– Поздновато, – пробормотала мама. – Сроки подачи документов в лучшие колледжи пропущены. Лучшее, куда она может поступить, это в местный колледж, боже упаси, и постараться подать заявку весной.

– Что такого ужасного в местном колледже? – спросила я. – К тому же я не уверена, что хочу в колледж.

Мама казалась пораженной.

– Конечно же, тебе нужно идти в колледж. Почему ты не хочешь в колледж?

– Реджина, – предупреждающе сказал папа и взглянул на меня. – Мы можем попозже поговорить о колледже. Сначала расскажи нам, чем ты решила заниматься. Дебатами? Ты всегда была в этом хороша.

– Я собираюсь пройти прослушивание для пьесы в ОТХ.

Папа пристально посмотрел на меня, его желваки двигалась так, словно он много чего хотел сказать по этому поводу, хотя я не могла представить, что именно.

Мама фыркнула, словно почувствовала какой-то неприятный запах.

– Актерское мастерство?

– Да.

Отец медленно прожевал зеленые бобы в миндальной панировке, потом вытер рот салфеткой.

– Хм. Это не совсем… академическое занятие.

– Но этим я хочу заниматься, – ответила я.

– Почему? – спросила мама так, словно я хотела присоединиться к цирку.

– Я только что сказала почему, – заметила я. – В качестве внеклассного занятия.

Папа строго посмотрел на меня.

– Это же не из-за того мальчика, да?

Я замерла.

«Он знает. Он знает об «X». И вечеринке. И о том, что произошло».

Мама переводила взгляд с него на меня.

– Какого мальчика? Кто?..

Папа опустил салфетку. Казалось, мое молчание подтвердило то, что он собирался произнести.

– У одного парня в офисе дочка учится в Джордже Мэйсоне. Когда он узнал, что и у меня тоже, то много рассказал о мальчике по имени Айзек Пирс.

Вздох облегчения снял напряжение с моих застывших конечностей, и я на мгновение обмякла на стуле. А потом во мне вспыхнуло негодование и я сжала салфетку под столом. Отец, которому было сложно вспомнить хоть одного из моих друзей в Нью-Йорке, заметил Айзека Пирса. Зачем он вмешивается в мою жизнь теперь, когда слишком поздно? Какого черта никто в офисе не рассказал ему о Ксавьере Уилкинсоне?

– Кто такой Айзек Пирс? – требовательно спросила мама.

– Парень из школы, – ответила я. – Я едва его знаю…

– Гэри Вэнс, мой коллега, говорит, что Айзек двенадцатиклассник, но намного старше остальных ребят. Его оставили на второй год, и ходили слухи о проблемах с законом…

– Он остался на второй год, потому что его мама умерла и он целый год не разговаривал, – рявкнула я. – Ты так говоришь, словно он идиот или дегенерат. А он таким не является.

Папа поджал губы, затем кивнул самому себе, словно только что подтвердил свои худшие подозрения. – Гэри говорит, что этот парень живет с отцом-алкоголиком в трейлере на свалке, и хуже того: его отец – один из наших владельцев франшизы. Гэри говорит, что его заправка – позор.

Рука мамы подлетела к губам.

– Боже, Уиллоу.

– Что? – я уставилась на довольное лицо отца. – Теперь всех так судишь? Ну, не разбогател он на грязных нефтяных деньгах, ну и?

– Грязных, – фыркнула мама.

– Кто теперь судит?

– Откладывая деловые моменты в сторону, нужно сказать, что у парня определенная репутация, – заметил отец, словно являлся официальным историком семьи Пирс. – Он какой-то актер. Играет в пьесах Общественного театра Хармони.

Отец точно так же мог сказать: «Он отбывает срок в тюрьме».

Мама развернулась ко мне.

– Ты поэтому хочешь играть в театре? Чтобы таскаться за этим мальчиком?

– Ты думаешь сразу же об этом? – воскликнула я. – Знаешь что? Айзек Пирс не преступник. Он сегодня защитил меня от тупого качка, и пусть даже, пусть даже… – теперь я кричала, заметив их многозначительные взгляды. – Я не из-за него иду на прослушивание. Боже, проявите хоть немного уважения, а? Вы хотели, чтобы я чем-то занималась, так вот, я чем-то и занялась.

– Следи за языком, – сказал папа суровым голосом. – И давай не забывать, что ты и дня в жизни не играла в театре. И внезапно хочешь оказаться на сцене перед всем городом?

– Айзек Пирс тоже пойдет на прослушивание? – спросила мама, проговорив его имя как неприличное слово.

– Да, – ответила я, пытаясь изо всех сил контролировать гнев. – Скорее всего, он получит главную роль, потому что он гениален. И, возвращаясь к теме, я, скорее всего, не получу роль. Потому что, цитирую, «я и дня в жизни не играла в театре». Так что просто забудьте о сказанном.

– Мы не хотим, чтобы ты общалась с такими мальчиками, – сказала мама, глухая ко всему, что бы я ни говорила. – Мы приехали сюда, чтобы ты могла начать все заново, но, конечно же, ты сразу же цепляешься к худшим элементам…

– О боже, – я закатила глаза. – Ты не слышишь, насколько смехотворно звучишь? Придурки бывают разных форм и размеров. В городе и сельской местности. Бедные и богатые, все равно.

«Особенно сыновья генеральных директоров».

– Я ни к кому не цепляюсь. Я пытаюсь…

«Найти себя в темноте».

Папа и мама обменялись взглядами, и она молча молила его поставить точку после всего этого. Папа сложил салфетку на столе своим фирменным жестом, словно говоря: «Я только что принял решение».

– Я не стану запрещать тебе проходить прослушивание, если ты этого хочешь. Но что бы ни случилось, – сказал он, – в театре или школе, твои отношения с этим Пирсом должны оставаться строго профессиональными. Он по закону взрослый. Тебе семнадцать лет. Ты знаешь, что это значит?

– Это ничего не значит, – слышу я свой ответ. – Боже, вы сплетники похуже детишек в школе.

Внутри я поежилась, представив, что произойдет, когда информатор папы расскажет ему об отстранении Айзека от занятий за то, что ударил Теда Бауэрса. Родители не были примерами морали для меня. Это одна из вещей, о которой я перестала беспокоиться после того, как «X» закончил со мной. Но он мог все усложнить, если благодаря какому-то чуду я получу роль в «Гамлете».