Майор Ральф Этертон, через руки которого шла переписка Марины и Сергея, читал эти письма (он письма вкладывал в свой конверт), не навязчиво, но настойчиво утверждал, что Марина права – у нее государственный ум. Но душа Сергея противилась. Как при встрече объяснить тому же Ральфу, почему душа противится, он не умел…

Отцу Саагу он не признался, что с американкой ведет переписку. Боялся, что отец кровно обидится – он так ненавидит янки!.. Может, потом когда-нибудь признается. К тому времени она прекратит писать, и знакомство забудется, как забываются случайные попутчики…

В тот день отец по крови многое недоговорил, но о чем спрашивал, для себя вроде получил обнадеживающий ответ: сын уже твердо держался одного берега – той правды, за которую сражался генерал-майор Самойло.

На следующий день Витольд Сааг опять посетил дом, где жил его сын. Перед этим Сергей, не скрывая факта о визите неожиданного гостя, обстоятельно поговорил с названым отцом. Спросил его:

– Как быть? Возобновить с ним родственные связи или сказать ему: пусть Витольд Хансович не ищет встреч?

Легко сказать, но как откажешь?

– Ты мнение своей матери спросил? Она же живет в соседней квартире.

Сергей молча отрицательно покачал головой.

– А следовало бы…

Вечером с дежурства вернулась Лиза. Она работала в госпитале сестрой-сиделкой, в том самом, где когда-то познакомилась с подполковником Самойло и с его однополчанином капитаном Тышкиным. Тышкин вскоре на ней женился. В то лето он с партией раненых вернулся с Дальнего Востока. Ухаживание капитана длилось недолго. Лиза согласилась стать его женой. Их обвенчали в старинной сельской церкви под Лугой. В то время в летних лагерях находился полк, где начальником штаба был капитан Тышкин. Его назначили вскоре после выхода из госпиталя. Погиб Тышкин не в бою, а на полигоне. Саперы грузили на подводу с песком случайно неразорвавшийся снаряд. Лошадь чего-то испугалась, дернула подводу, снаряд детонировал. Невдалеке стояла группа офицеров. Осколок поразил капитана Тышкина.

– Тут у нас с Сергеем возникла необычная ситуация, – обратился Александр Александрович к вдове погибшего друга. – Без тебя нам ее не разрешить.

Генерал поведал о неожиданной встрече сына с Витольдом Хансовичем Саагом. Но, прежде чем женщина успела высказать свое мнение, он тактично упредил ответ:

– Какой бы ни был отец, он сыну зла не пожелает. Если это, конечно, настоящий отец.

После продолжительной паузы, переборов сомнения, Лиза устало произнесла:

– Пусть будет по-вашему…

За годы работы в госпитале она многое повидала. Обычно в военных госпиталях, как нигде, обнажается боль России. На ее глазах умирали раненые, оставляя своих детей сиротами, теряли порой одного и единственного кормильца. А тут, считай, сразу два отца, и оба к тебе всем сердцем…Как же откажешь в свиданиях с отцом, родным по крови?

Лизе не везло с мужьями. Рано вышла замуж, не исполнилось еще и семнадцати лет, стала женой своенравного эстонца. Муж – Сааг Витольд Хансович – не любил русских, а она, русачка до десятого колена, ежедневно выслушивала упреки, дескать, русские ленивы, враждебно относятся к инородцам. А когда родила мальчика и, в пику мужу, назвала Сергеем, тут и разразился скандал, что она вынуждена была уйти из дома. Но ушла не сразу, терпела еще несколько лет, по-прежнему работала в госпитале сестрой-сиделкой. Здесь она приглянулась подполковнику Сподобину, фронтовому товарищу Александра Самойло. Полгода спустя подполковник умер от ран. Полковник Самойло приютил у себя вдову с мальчиком. Потом Лиза выходила замуж за капитана Тышкина.

Узнав, что капитан Тышкин погиб, Витольд Хансович уговорил Лизу вернуться к нему, но сын уже носил фамилию приемного отца и остался у него в семье.

В Соломбале, на песчаном берегу Северной Двины, где соседствовали штабеля пиломатериалов, лесозаводчик Сааг построил красивый в стиле древних поморов двухэтажный дом. Внешним видом дом напоминал корабль, стоящий у причала. Таково было желание супруги. Предки Елизаветы Петровны жили морским промыслом, как и предки Витольда Хансовича.

В Архангельск Сергей вернулся из-за океана, поселился у родителей. Со временем этот дом стал явочной квартирой для друзей Сергея.

Генерал Миллер, служивший союзникам, был осведомлен, что у капитана Самойло есть родной отец и что он проживает в Соломбале. Но опытный разведчик не мог предположить, что здесь находилась явочная квартира поморов, вступивших в смертельную схватку с оккупантами.

Хозяин квартиры, этого великолепного дома, прозванного местными жителями «коломбиной», догадывался, что Сергей приводит к нему в дом молодых парней, которые находятся в розыске.

Однажды ему удалось подслушать разговор. Парням для каких-то нужд потребовался тротил. А неделю спустя – оглушительная новость: взлетел на воздух катер, на котором из тюремного замка в концлагерь на Мудьюгу перевозили узников.

Катер принадлежал подразделению полиции английского экспедиционного корпуса. Генерал Миллер поручил провести расследование офицеру контрразведки подполковнику Журману. У него были свои осведомители в рабочем пригороде. Вскоре подполковник Журман появился в конторе владельца лесопильного завода, который принадлежал инженеру Витольду Саагу.

Журман выложил перед владельцем десяток фотокарточек.

– Кто из них посещал ваш дом?

Витольд Хансович бросил беглый взгляд на снимки. Одного узнал. Этот парень приносил пакет, попросил передать Насонову, товарищу Сергея Самойло, пакет якобы от него. Лиза, чтоб не забыть, оставила пакет на видном месте. Вскоре приехал на обед муж. С незнакомым парнем они встретились у подъезда, не поздоровавшись, разминулись.

В прихожей Витольд Хансович спросил:

– Приходили к Сергею?

– От Сергея пакет Насонову.

Инженер на ощупь установил: в пакете – две тротиловые шашки. Отказавшись от обеда, он тут же в контору отнес пакет, а примерно через час в дом нагрянула полиция. Долго что-то искали, но, видимо, ничего нужного не нашли, покинули дом, ничего не объяснив.

Витольд Хансович заподозрил что-то неладное, подумал: «А не связано это с подрывом катера?»

Спустя несколько дней в дом Саага заглянул Сергей. Он не спросил о пакете (значит, не знал, что принесут), и Витольд Хансович догадался: против Сергея затеивается провокация. В молодости, когда Сааг учился в политехническом институте, подобные фокусы проделывали жандармы: подозрительному студенту передавали пакет с какими-нибудь запрещенными брошюрками, и вскоре врывались с обыском.

Прием повторился и теперь. Значит, новая власть уже охотилась и за Сергеем. «Какой же власти он служит?» – спрашивал себя Витольд Хансович. Не знал он, что капитан Самойло имеет самое прямое отношение к генерал-лейтенанту Миллеру, недавно поставленного генерал-губернатором Северного края.

Следователь Журман действовал методом проб и ошибок. Кто клюнет на пакет – на эту примитивную наживку, – из того в контрразведке он будет выбивать нужные сведения. Подследственный умрет, и никто не узнает, в чем он признался. Сведения о подрыве катера нужны были союзникам, но не губернатору.