Прошлым летом был другой случай. Московский гость достал из пакета неприглядного вида кулинарный набор, купленный в соседнем универсаме: «Я сам этого есть не буду. Специально купил — коллегам показать. Что не фотошоп. На этикетке написано „Кура с гречей“. Прямо так и написано, с двумя ошибками сразу. А еще культурной столицей называетесь», — снисходительно замечает москвич.

Я провожу в отеле большую часть жизни. Разговоры с московскими гостями в ресторане за бокалом вина почти всегда переходят в выяснение лексических и культурных различий между двумя столицами. Многократно рассказанные мной истории вызывают у москвичей, приехавших в город впервые, хохот или удивление. У нас «водолазка» — это не водолаз женского пола и даже не жена водолаза, а всегда бадлон. В Питере за пивом бегают в ларек, а не в «палатку» или «киоск». Эстакада — у нас всегда виадук. Кура — это птица, то есть курица. А гречей мы называем гречку. К врачу мы берем номерки, а вы в Москве — талоны. Проездной, кстати, карточка, а любимое у многих мороженое «вафельный рожок» — в Петербурге «сахарная трубочка». В очередях в Питере «крайних» нет, а есть только «последние». А московские «даЖЖи» — здесь всегда выговаривают «дожди».

Легендарные петербургские дворы-колодцы, воспетые в культовом «Бандитском Петербурге», вызывают интерес почти у всех москвичей. От Московского вокзала до моего отеля пешком по Невскому — не более десяти минут. А если прямо с Лиговского проспекта нырнуть в эти самые «колодцы», то всего за три-пять минут будешь на месте. Однажды освоив этот маршрут, многие постоянные гости теперь так и ходят на вокзал, заодно погружаясь в особую питерскую атмосферу.

Москва — столица не только российского фастфуда, но и лучших и — зачастую дорогих — сетевых и авторских ресторанов. Петербург же — город многочисленных небольших кафе, столовых, баров и прочих демократичных заведений. Улица Рубинштейна давно стала Меккой ресторанной жизни не только Северной столицы, но, думаю, уже и всей страны. В каждом доме этой всего-то полуторакилометровой улицы поселились небольшие, но совершенно непохожие друг на друга заведения.

Еще один, совершенно московский вопрос: «А есть ли модный и вкусный ресторан в Эрмитаже? Ну чтоб и вкусно поесть, а заодно чего-нибудь посмотреть?»

Или вот еще из недавнего: «А куда уехала „Аврора“? Говорят, она теперь катает по Неве и кормит?» — наивно спрашивает гость, принимая модный плавучий ресторан за легендарный крейсер, недавно отправленный на капитальный ремонт.

В последние три года Петербург испытывает буквально нашествие москвичей — как туристов, так и «новых петербуржцев».

В 2015 году доля гостей из Москвы среди россиян в петербургских отелях составляла в среднем 75–80 процентов. Причем чем дороже гостиница, тем больше в ней оказывается москвичей. Причины понятны — не только московское благосостояние и транспортная доступность Петербурга, но и нынешнее туристическое «импортозамещение».

По данным Росстата, в 2011 году в Петербург перебралось 130 тысяч человек (в Москву — 124 тысячи), в 2012 году — уже 194 тысячи (против московских 175 тысяч). Число внутренних мигрантов в Северной столице растет, а в Москве — снижается.

Немалую долю этого стремительно возросшего потока новых петербуржцев составляют именно москвичи. Прежде всего это сотрудники «Газпрома» и его многочисленных «дочек», переезжающих в Санкт-Петербург, а также Конституционного суда, а в будущем еще и Верховного. Но, конечно, переезжают не только госслужащие.

Москвичи везут с собой в Северную столицу не просто деньги, но и другую, более развитую культуру потребления. И Петербург от этого только выигрывает.

Россия получила долгожданный туристический бум. Приток иностранных туристов отмечается практически во всех регионах страны. В Санкт-Петербурге, по официальным данным, число иностранцев выросло на рекордные 50 процентов. В августе и сентябре загрузка в гостиницах Северной столицы бьет рекорды последних десяти лет и приближается к 85 процентам. А турпоток из одного только Китая увеличился в два с половиной раза.

Причины бума понятны. Низкий рубль и «привыкание» к украинским событиям манят иностранцев в российские туристические города. А если к путешествующим по России иностранцам прибавить огромную армию россиян, не выехавших за рубеж по тем же причинам и бороздящих просторы родной страны, то получаем этот самый бум.

Иностранных туристов, как правило, сопровождают русские гиды-переводчики. Гиды знают все. Их курьезные рассказы и байки открывают нам много интересного о тех, кто к нам едет. И эти истории бесконечны.

Итальянцы, к примеру, всегда очаровательны и приветливы. Они сыплют вопросами, бурно выражают эмоции и любят посмеяться. Обожают истории и анекдоты. Их всегда интересует, сколько зарабатывают в России.

— Бывает, идем по Эрмитажу, останавливаемся перед «Мадонной Бенуа» Леонардо да Винчи. Набираю воздух, чтобы перевести дух и начать рассказ, а мне вопрос: «А какова средняя зарплата в Петербурге?» — рассказывает гид Ольга.

Еще итальянцы удивляются, когда видят свадебные лимузины. У них лимузин — это похоронная машина.

Немецкие туристы — другие. Они буквально засекают время во время экскурсии и проверяют по часам, сколько работал гид. За три часа экскурсии допускается помолчать пятнадцать минут. Все остальное время должно быть заполнено информацией. Если экскурсовод долго молчал, то может получить штраф. Анекдоты и истории из жизни полезной информацией не являются.

Работать с французами, франкоговорящими швейцарцами и бельгийцами не легче.

— Но по другой причине, — объясняет мне гид Мария. — Они снобы, достаточно чопорны, очень дотошны.

Им нужны даты, факты и имена. Порой они задают очень сложные вопросы или даже поправляют гидов.

Немецкоязычные швейцарцы, в отличие от немцев, не любят стадности и быстрого темпа. Им нужно медленно, но основательно. Они скромны, просты в общении и очень ценят юмор. Обычно много знают о месте пребывания. Как правило, швейцарцы серьезного возраста — 80+. Но очень крепкие и выносливые. «Сама порой еле на ногах стою. А они еще где-нибудь посидеть хотят после театра», — продолжает Раиса. Случаются иногда и курьезы. После семидневного изнуряющего тура по Петербургу и окрестностям по дороге в аэропорт туристка 1927 года рождения удивленно спросила: «Так, Петербург мы посмотрели. А почему в Ленинград не заехали?»

У огромной армии испанцев, посетивших в этом году Москву и Петербург, все лежит через желудок. Размер порции в ресторане прямо пропорционален впечатлению от всего тура. «Если порции маленькие, то испанцы всегда недовольны. Причем всем сразу — и отелем, и программой, и даже мной, — рассказывает мне испанский гид. — У них-то в Испании порции в ресторанах просто огромные».

Американцы очень веселые, простые и приветливые. Не любят перегруженной программы. Все время хотят смены впечатлений. Очень любят фольклорные шоу и не очень — классические оперу и балет. Вопросы часто поражают наивностью. Многие ведут себя как дети. Гомерический смех в автобусе вызывают надписи ВЫХОД (БАБИКШОА) или РЕСТОРАН (ПЕКТОПА). Они очень щедрые и привыкли давать хорошие чаевые. Норма для американцев — оставлять по доллару за каждую экскурсию. Если за день у группы из 40 человек было две поездки в музей, то гиду в конце дня достанется 80 долларов к зарплате. Еще 40 долларов получит водитель.