Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я сделал это, потому что вы мне небезразличны.
– Но вы меня совсем не знаете. Впрочем, я тоже отношусь к вам с симпатией. Но всему свое время.
Лорд уставился на собеседницу, пораженный ее прямотой.
– Но этот аноним меня ненавидит, – продолжала она. – Его послания дышат непримиримой ненавистью. В других письмах этого нет. Они скорее забавны, чем опасны.
– Вы находите их забавными? Смелая женщина! Интересно, какими поступками вы снискали подобную злобу?
Она пожала плечами:
– Наверное, все дело в том, что я обыгрываю других джентльменов за карточным столом. И мешаю им стать членами клуба «Уайтс». Так или иначе, я недвусмысленно даю им понять, как они мелки и ничтожны. Это совсем нетрудно. Гораздо сложнее сражаться с ними в парламенте, как делаете вы.
Линсли покачал головой:
– Мне кажется, что ваше поведение куда опаснее моего. Вы играете в мужские игры. Даже если ваши враги не подозревают…
Он осекся, вспомнив обстановку ее дома. Посторонний наблюдатель не мог догадаться о том, что хозяйка этих комнат – женщина. По крайней мере те помещения, которые находились на первом этаже, вполне соответствовали образу Фица Марстона. Он запретил себе думать о ее спальне, гардеробной и ванной…
– Почему вы замолчали, милорд?
– Ах да, простите. Я говорил о том, что ваши враги, какими бы они ни были забавными, наверняка чувствуют что-то необычное. Возможно, дело в том, что вы слишком идеально разыгрываете мужчину. Вы чересчур убедительны в этой роли. Кроме того, мистер Марстон, вы очень привлекательный молодой человек.
Феба сдержала улыбку.
– В вас есть что-то… необычное.
– В вас тоже.
– Когда-нибудь я вам это докажу, мистер Марстон. Но давайте вернемся к насущному вопросу…
Дэвид предложил Фебе составить список джентльменов, у которых есть повод быть недовольными мистером Марстоном.
Однако это оказалось труднее, чем он ожидал. В свое время она насолила большинству представителей высшего света. «Откуда в ней это неистребимое желание бороться со снобизмом, ханжеством и самодовольством?»
И все же его восхитила та живость ума, с которой она чинила препятствия своим жертвам. Он посмеялся, когда она рассказала, как ей удалось не пропустить того или иного джентльмена в клуб «Уайтс». В ход шли самые мелкие, на первый взгляд незначительные детали: жеманные манеры Смайт-Кокрана за обеденным столом; преклонение Рейкса перед Смайт-Кокраном; плохо вычищенные сапоги Крашоу.
– Гуталин Драмблстона? Надо будет спросить у моего лакея, слышал ли он о таком.
– Успокойтесь, милорд. Я могу вас заверить, что ваши сапоги начищены другим средством.
– Но как…
Он хотел спросить, откуда она узнала, каким гуталином пользуется лакей лорда Крашоу. Но вопрос повис в воздухе. Ее взгляд прошелся по его сапогам и заскользил выше, по ногам. Дэвид вспомнил, как вчера с такой же возмутительной откровенностью он сам рассматривал ее стройные ножки. Подобная дерзость превышала границы дозволенного. Даже проститутки не позволяли себе столь недвусмысленных взглядов.
– Вы грозный противник, мистер Марстон, – заметил он. – Отныне я буду скрывать от вас свои мелкие слабости и грешки.
Ее губы скривились в усмешке. Дэвид прочистил горло.
– Ну что ж, я думаю, мы можем ограничить наш список тремя личностями, не считая барона Банбери.
Она кивнула.
– Рейке, Смайт-Кокран…
– И наш любимец, лорд Крашоу, характер которого чернее его сапог.
Линсли нахмурился:
– Но здесь нам придется столкнуться с серьезной проблемой. Я хотел напрямую переговорить с этими джентльменами и выяснить, насколько сильно они вас ненавидят. Мне не составит труда встретиться с Рейксом и Смайт-Кокраном, однако Крашоу ни за что не примет меня у себя. И не захочет разговаривать со мной на светском сборище.
Дэвид не без гордости поведал Фебе о том, что он скупил на аукционе те земли, на которые зарился Крашоу. Она так внимательно его слушала, что он невольно выболтал больше, чем собирался. Феба узнала, что в настоящее время у него почти не осталось наличности и что ему придется экономить, живя в Лондоне (конечно, не настолько, чтобы отказаться от чистки сапог).
– И все же овчинка стоит выделки, – сказал Дэвид. – Теперь я уверен, что мои фермеры не сбегут из моего поместья.
– Это для вас так важно?
– Да. Я хочу, чтобы следующий урожай был таким же хорошим, как предыдущий. Жаль, что мне придется провести зиму в Лондоне. Это дорогое удовольствие.
– Тогда почему вы здесь?
– Вы сами знаете почему.
Феба посмотрела на его большие руки, лежавшие на письменном столе.
– Я вам очень признательна.
Она принялась складывать письма. Он накрыл ее руку своей, почувствовав обжигающее тепло ее пальцев.
– Подождите, – прошептала Феба.
Лорд убрал руку. Она вышла в фойе и что-то сказала слуге, потом вернулась в комнату и заперла двойные двери.
– Я сказала мистеру Симмсу, чтобы в ближайшие полчаса нас не беспокоили.
– А потом? Она улыбнулась:
– Потом нас обязательно побеспокоят.
Двери кабинета были выполнены по французской моде прошлого века: на панелях красовались витиеватые фруктово-цветочные узоры.
– Нам еще многое надо обсудить, – сказала Феба, ослабив узел галстука. – Но мне кажется, мы заслужили маленький перерыв.
Дэвид не стал возражать.
Феба быстро размотала с шеи длинную полоску льна, и галстук скользнул на персидский ковер, упав к ее ногам. Она подцепила его мыском сапога и отбросила в сторону, потом прислонилась к двери, ожидая, когда Дэвид подойдет поближе.
Линсли видел, как бьется пульс у нее на шее. Ему хотелось прижаться пахом к ее бедрам, но он сдержал этот порыв, осторожно нагнул голову и принялся водить губами и языком по изгибам и впадинкам ее тела. У него кружилась голова от ее пьянящего аромата.
Он расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, схватил хрупкие плечи и уткнулся лицом в нежную ложбинку над ключицей. Феба тихо постанывала, млея в его объятиях.
Наконец его губы завладели ее губами.
Она задрожала и попыталась вырваться.
– Я не собиралась вас целовать, милорд.
– Я знаю, мистер Марстон. Но вы меня и не целуете. Это я целую вас.
– Я не собиралась это вам позволять.
– А я не собирался спрашивать у вас разрешения. Она опустила глаза.
– Возможно, – пробормотала она. – Но почему бы вам не взять больше? Возьмите… все.