*

Глухая ночь. Молчит река,

Луна сокрылась в облака.

И Чигирин и оба стана

Обвиты саваном тумана.

Вокруг костров шумят и пьют

Толпами буйные поляки;

Их души яростные ждут,

Как праздника, кровавой драки.

Одни врагов своих клянут,

Другие спорят, те поют,

Тот, богохульствуя, хохочет,

Тот хвалится лихим конем,

[Тот] саблю дедовскую точит

И дерзостно над козаком

Победу землякам пророчит.

В кунтуше пышном на ковре

Жолкевский спит в своем шатре.

СОН ЖОЛКЕВСКОГО

Над ним летает чудный сон:

В Варшаве площадь видит он;

На ней костер стоит, чернея;

В средине столб; палач, бледнея,

Кого-то в саване влечет;

Вослед ему народ толпами

Из улиц медленно идет

И головы свои несет

Окровавленными руками,

Подняв их страшно над плечами.

Вот неизвестный с палачом

К костру подходит без боязни;

Взошли… безмолвие кругом…

Вот хладный исполнитель казни

Его к столбу уж привязал,

Зажег костер, костер вспылал,

И над высокими домами

Понесся черный дым клубами.

Вдруг в небесах раздался глас:

«Свершилось все… на вас, на вас

Страдальца кровь и вопль проклятий.

Погиб, но он погиб за братий».

Народ ужасно застонал,

Кругом костра толпиться стал

И, головы бросая в пламень,

Назад в стенании бежал

И упадал на хладный камень.

Все тихо… Только кровь шумит…

Во сне Жолкевский страшно стонет,

Трепещет, молится… вдруг зрит,

Что он в волнах кровавых тонет.

Душа невольно обмерла;

Сон отлетел: в шатре лишь мгла,

Но он, но он еще не знает,

Что в крупных каплях упадает —

Иль кровь, иль пот с его чела…

* * *

Меж тем, потопленный в туманах,

Козацкий табор на курганах

Спокойно дремлет вдоль реки;

Как звезды в небесах пустынных,

Кой-где чуть светят огоньки;

Вкруг них у коновязей длинных

Лежат рядами козаки.

Напрасно Тясмин быстры воды,

Шумя, в очеретах струит,

Напрасно, вестник непогоды,

Ветр буйный по степи шумит:

Спят сладко ратники свободы,

Их сна ничто не возмутит…

Александр Александрович Бестужев

(1797–1837)

Отрывок

Вечерел в венце багряном

Ток могучего Днепра,

Вея радужным туманом

С оживленного сребра.

Черной тучею над бездной

Преклонен, дремучий лес

Любовался чашей звездной

Опрокинутых небес.

И за девственною дымкой,

Чуть блестя росою сна,

Возлетала невидимкой

Благодатная луна.

Отвечает горд и весел

Звучный лад, настройки взмах,

И взлетает с гибких весел

[След?] ладьи, алмазный прах.

И за быстрою кормою

[Говорливая] бразда

Сыплет искры за собою,

Как летучая звезда.

Осень

Пал туман на море синее,

Листопада первенец,

И горит в алмазах инея

Гор безлиственный венец.

Тяжко ходят волны хладные,

Буйно ветр шумит крылом.

Только вьются чайки жадные

На помории пустом.

Только блещет за туманами,

Как созвездие морей,

Над сыпучими полянами

Стая поздних лебедей.

Только с хищностью упорною

Их медлительный отлет

Над твердынею подзорною

Дикий беркут стережет.

Всё безжизненно, безрадостно

В померкающей дали,

Но страдальцу как-то сладостно

Увядание земли.

Как осеннее дыхание

Красоту с ее чела,

Так с души моей сияние

Длань судьбины сорвала.

В полдень сумраки вечерние —

Взору томному покой,

Общей грустью тупит терние

Память родины святой!

Вей же песней усыпительной,

Перелетная метель,

Хлад забвения мирительный

Сердца тлеющего цель.

Между мною и любимого

Безнадежное «прости!».

Не призвать невозвратимого,

Дважды сердцу не цвести.

Хоть порой улыбка нежная

Озарит мои черты,

Это – радуга наснежная

На могильные цветы!

Оживление

Чуть крылатая весна

Радостью повеет,

Оживает старина,

Сердце молодеет;

Присмирелые мечты

Рвут долой оковы,

Словно юные цветы

Рядятся в обновы,

И любви златые сны,

Осеняя вежды,

Вновь и вновь озарены

Радугой надежды.

Дождь

Провиденья перст незримой,

Облаков летучих вождь,

Ниве, жаждою томимой,

Посылает шумный дождь.

Звучно, благостью обильный,

Брызнул ток живой воды,

Освежая злаки пыльны

И замершие плоды.

Вот и радуга завета

Капли светлые зажгла:

То улыбка бога света —

Сень бессмертного чела.

Антон Антонович Дельвиг

(1798–1831)

Эпилог (любви моей напевы)

Так певал без принужденья,

Как на ветке соловей,

Я живые впечатленья

Полной юности моей.

Счастлив другом, милой девы

Всё искал душою я.

И любви моей напевы

Долго кликали тебя.

Русская песня (Скучно, девушки, весною жить одной)

Скучно, девушки, весною жить одной:

Не с кем сладко побеседовать младой.

Сиротинушка, на всей земле одна,

Подгорюнясь ли присядешь у окна —

Под окошком все так весело глядит,

И мне душу то веселие томит.

То веселье – не веселье, а любовь,

От любви той замирает в сердце кровь.

И я выду во широкие поля —

С них ли негой так и веет на тебя;

Свежий запах каждой травки полевой

Вреден девице весеннею порой,

Хочешь с кем-то этим запахом дышать

И другим устам его передавать;

Белой груди чем-то сладким тяжело,

Голубым очам