— Ее никто и не жарил, — со своего места во главе стола улыбнулась Таисия Викторовна. — Юлечка такой десерт придумала, — вздохнула она. — Пальчики оближешь. Я уже съела один. Сейчас Витя позвонит, ему расскажу. Он любит всякие новшества… А что, Юленька, поделишься рецептом?

— Конечно, — радостно кивнула она.

За четыре дня жизни у Таисии Дима Блинников уже точно знал, что Витя — это старухин сын. Он женат на француженке и недавно открыл еще один ресторан в Париже. Но это сейчас мало интересовало. Крепс задумчиво глянул на странное блюдо и, только подойдя ближе, заметил, что принял за глазунью плотный белый крем, лежащий островком на поверхности выпечки, и половинку консервированного абрикоса.

— Завтрак с сюрпризом, — покосился он на стоявшую рядом Юлю и украдкой, чтобы никто не заметил, погладил ее по бедру, обтянутому тренировочными леггинсами. Ноги в черном трикотаже казались еще длиннее, а серая до середины бедра майка с косым краем эффектно подчеркивала стройную фигуру.

«Она подходит мне идеально», — подумал Крепс, с интересом наблюдая за сыном, разделывающим вилкой очередной сырник. Теперь после проведенной ночи Блинников точно знал, что скажет Алене, предпочитавшей только миссионерскую позу.

— А ты с нами пойдешь смотреть уточек, Дима? — с полным ртом поинтересовался сын. — Мы собираемся сразу после завтрака.

— Конечно, — кивнул Крепс. — Заодно зайдем в аптеку за обезболивающим.

Стоя на берегу, Юля напряженно наблюдала, как сын вместе с Димой прошел по мосткам и со всего размаху кинул в речку кусок булки, оставшейся после завтрака. Залюбовалась широкой спиной Крепса, усевшегося рядом на корточки. Крепкие руки полковника Блинникова несильно, но надежно держали расшалившегося ребенка. Димулька восторженно смотрел на подплывших со всех сторон уток и восхищенно кричал, оборачиваясь к матери:

— Мама, ты видишь, сколько их тут! И все голодные!

— Конечно, Димулька, — через силу улыбнулась Юля, против воли пожирая глазами суровый профиль Крепса. Мечтала снова оказаться в его объятиях и в который раз останавливала себя.

«Не мечтай, милая. Этот мужик не для тебя. Алена, мать ее за ногу!» — скривилась Юлька, хотя прекрасно знала, что не в сожительнице Блинникова проблема. Можно и ее отодвинуть… Вот только толку все равно не будет. «Как узнает наш чистенький полковничек… — задумалась Юлька и тут же одернула саму себя. — Даже коню понятно, что рядом не задержится. Вернется к своей Алене. Можно и не начинать, чтобы потом не расстраиваться, не выть в подушку в ночи и не слушать очередные гадости от Блинникова».

А в том, что они последуют, она уже не сомневалась. Даже сегодня, пока шли через двор к реке, намекнул, что пора уже рассказать ребенку, кто его настоящий отец. И это наутро после перепихона! Юлька почувствовала в тот момент, как у нее оборвалось все внутри. Любовная горячка, терзавшая ее до завтрака, сразу сошла на нет, уступив место холодной ярости. Лишь только сынок со своими утками смог немного улучшить настроение. Она всмотрелась в голые ветки кустарников, глянула на пожухлый прошлогодний камыш, примостившийся неподалеку от основательного мостика, больше похожего на причал. Подняла голову к солнцу, ловя его первые теплые лучики, и засмотрелась на синее небо, широкое и раздольное, какого не увидишь в задымленном мегаполисе.

Оба Димы с удовольствием кидали крошки уткам, о чем-то серьезно переговариваясь между собой.

«А вдруг он скажет?» — забилась в голове ужасная мысль. И Юлька, не чуя ног под собой, кинулась к сыну и его отцу. Глянула настороженно на маленького, затем на большого мужчину.

«Показалось», — вздохнула облегченно и, попросив у сына кусочек булки, тоже кинула в воду. И ойкнула, когда горбушка попала утке по голове.

— Снайпер, — хохотнул Блинников. — С одного удара утку прибила.

— Она жива, — пробормотала Юлька, кивнув на выплывшую птицу.

— Мамочка, — весело затараторил сын и из рук Крепса перебежал к матери. А потом и вовсе выскочил на берег.

— Мама, я мороженое хочу! — заявил он. — Пойдем в магазин!

— Там и аптека где-то поблизости, — пробурчал Крепс, поднимаясь на ноги. Подал руку Юльке. На минуту задержал ее ладонь в своей. Украдкой, чтобы не видел сын, поцеловал пальцы, и когда она отдернула руку, смущенно поинтересовался:

— Что случилось, Юль?

— Не знаю, — честно ответила она. — У нас нет будущего…

— Нет, значит, будет, — фыркнул он и, подхватив ее за талию, будто бревно, потащил к берегу. Юлька подавила вскрик, не желая испугать сына. А когда под хохот Димульки Крепс поставил ее на грязный песок, отряхнулась сердито.

— Я не отступлюсь, Юль, — предупредил он тихо. — Тем более, после сегодняшней ночи. Нам хорошо вместе, не спорь. И ребенку с нами двумя тоже радостно, — добавил хрипло. — Я пока молчу, но калечить наши жизни тебе не позволю.

«Ах, скажите, пожалуйста! — хотелось закричать ей. — А что ты сделал пять лет назад? Меня прогнал, посчитав недостойной даже простого разговора, а сам как дурак под пули кинулся. Просили тебя, — сжала зубы Юлия. — Твое место рядом с генералом. А тот с женой в больницу поехал, — вспомнила она Санькин рассказ, как Кирсановы бежали от погони, Саньку ранили, а генерал всех победил. Почти в одиночку. Только потом его бойцы подтянулись. Ему еще вместо отставки орден дали, — вздохнула Юлька. — Тебя, Крепс, тоже наградили и орденом, и званием внеочередным, но лучше б мозги выдали, честное слово!»

— Перестань кукситься, — улыбнулся он, стараясь ее развеселить. — Мы теперь вместе. Я, ты и Димон. Приедем в Москву, распишемся.

— Сначала развестись нужно, — хмыкнула она и неожиданно подумала, что, наверное, у Димы Блинникова такой вот характер. Если женщина не нужна, то можно и пренебречь прощальной беседой. Просто поставить перед фактом и уйти.

«Сначала меня прогнал, как собаку шелудивую, — вздохнула она, стараясь не расплакаться. — Теперь вот Алену ждет та же судьба. Но и вместе нам не быть. Никогда. Кратковременные отношения… А как выплывет правда наружу, так уйдет Дима Блинников, и даже не обернется. Скажет лишь, что я не оправдала его доверия, или похожую лабуду. Поднимет гордо голову и отчалит к новому берегу».

— Давай на лошади прокатимся? — предложил Димка и махнул в сторону дедка, ведущего под уздцы гнедого коня, оседланного по всем правилам. — Наверное, тут недалеко можно в прокат взять?

— Как хочешь, — пожала плечами Юлька, уверенная, что дед откажет. Но тот, напротив, согласился.

— А умеешь, добрый человек? — хмыкнул, пряча в карман косарик.

— А что тут уметь, — рассмеялся Димка и, запрыгнув в седло, заявил. — Что ты там стоишь, Димон?

Сын тут же запрыгал, заскулил.

— Мама, я тоже хочу!

Юле пришлось подсадить Димульку и передать в сильные руки отца.