веяло атмосферой большого офиса в каком-нибудь отраслевом союзе. Из больших окон открывался вид на унылые здания и бескрайний лес за ними. Стены были увешаны фотографиями и чертежами различного технического оборудования, которые сопровождались длинными пояснительными текстами. Время от времени попадалась модель или какой-то прибор, на котором можно было нажать несколько кнопок и заставить загореться лампочки или дисплей. Все это напоминало урок физики в восьмом классе.

В отчаянии Фаллер взглянула на часы: почти пять. Она пробыла здесь всего полчаса (она не могла уйти, не расстроив толстого пресс-секретаря). Кроме того, ее самолет обратно в Гамбург вылетал только без двадцати девять. Она тихо вздохнула. Дирк Браун дорого заплатит за эту дьявольскую пытку!

Толстяк подвел ее к странному плоскому возвышению за несколькими перегородками, внутри которого клубилась серая масса, напоминающая очень густой сигаретный дым под стеклом. В нем мелькали странные светящиеся всполохи, словно рыбки ненадолго всплывали на поверхность, а затем снова ныряли вглубь.

— Что это?

— Это — камера Вильсона, — объяснил толстяк. Его голос дрожал от плохо скрываемой гордости. Впервые за все время пребывания здесь в Фаллер проснулось некое подобие интереса.

— Следы, которые вы там видите, оставляют элементарные частицы. Они сталкиваются с молекулами паров этанола в камере, ионизируя их и оставляя характерные конденсационные следы. Эти несколько изогнутые структуры, напоминающие червяков, — альфа-частицы, ядра гелия-4. Они состоят из двух протонов и двух нейтронов. Эти вытянутые следы — нейтроны, а прямые тонкие линии, которые появляются очень редко, вызваны гамма-квантами.

Фаллер была вынуждена признаться себе, что прибор произвел на нее впечатление. Она не слишком хорошо разбиралась в физике, но знала, что элементарные частицы слишком малы, чтобы увидеть их даже под самым мощным микроскопом. То, что их можно было наблюдать невооруженным глазом, показалось ей интересным, но и немного жутковатым.

— Означает ли это, что таки же штуки летают сейчас вокруг нас? — спросила она, слегка обеспокоенная увиденным. (Ей было известно, что в этом научно-исследовательском центре до сих пор проводятся эксперименты с радиоактивными материалами.)

Толстяк слегка улыбнулся.

— Конечно! Они не просто летают вокруг нас, они пролетают сквозь нас, особенно гамма-кванты. О них вы, наверное, знаете по рентгеновским аппаратам. Ливень из гамма-квантов постоянно обрушивается на Землю из космоса. Это называется космическим излучением. Оно в основном поглощается озоновым слоем, поэтому он так важен для нас, но какая-то часть гамма-квантов попадает на поверхность. Некоторые из них затем взаимодействуют с другими частицами. Представьте, например, что гамма-квант сталкивается с атомом на вашей коже. Это может привести к разрушению молекулярной структуры и даже части ДНК вашей клетки. В этом случае у вас может развиться рак кожи.

Заметив, как изменилось лицо гостьи, толстяк спешно добавил, что это, конечно, очень маловероятно.

— Куда больше возможно, что гамма-квант расщепит безобидную молекулу воды и ее элементы разлетятся во все стороны. Иногда на свободу может вырваться какой-нибудь протон или нейтрон. Но они не улетают далеко, ведь они намного больше, чем, например, электроны, и быстро врезаются в предметы. Вот так!

Толстяк ударил кулаком по пухлой ладошке.

— Но вы не переживайте! Это совершенно безвредно! Энергия одной частицы настолько мала, что для того, чтобы зажечь лампочку фонарика, потребуются миллиарды таких частиц. Так что вы ничего не заметите, и только с помощью этой камеры Вильсона вообще можно определить, что…

20

Вечером Леннард сидел перед компьютером. Он всерьез задумался о поиске новой квартиры. Может быть, пришло время наконец оставить прошлое позади и начать новую жизнь. Встреча с Фабьен Бергер дала ему ясно понять, что со слежкой за незнакомцами пора завязывать. А ведь еще недавно он думал, что сможет присматривать за людьми в этом многоквартирном доме. Стать их, так сказать, ангелом-хранителем.

Когда он заметил, что пара мальчишек-хулиганов крадет бумажник из кармана пальто инвалида герра Кранца с третьего этажа, он сделал несколько снимков и подбросил их в почтовые ящики родителей этих мальчиков. На следующий день старик получил свой бумажник обратно в целости и сохранности. Наркоторговца, который ошивался здесь какое-то время, по анонимной наводке Леннарда задержала полиция. Семейству Черни, увязшему в долгах, так как его единственный кормилец уже год сидел без работы, он регулярно подбрасывал под дверь 50 евро в конверте, когда знал, что никого нет дома. Он также сообщил в Управление по делам молодежи, что в угловой квартире на седьмом этаже двоих малышей — трех и четырех лет — часто оставляют без присмотра на целый день, пока их мать на работе. Он чувствовал неловкость, когда донес на нее, и готов был провалиться сквозь землю от стыда, став свидетелем, как мать с детьми забрала полиция, а потом она вернулась домой одна, вся в слезах. Но он знал, что этим только предотвратил худшее и не нарушил ни одну букву закона. Более того, как любой гражданин, он был обязан сообщать о нарушениях закона, когда сталкивался с ними. В информационных брошюрах это называлось правосознанием.

Однако Леннард прекрасно понимал, что большинство людей возненавидели бы его за это. Неприлично лезть в чужие жизни, не его дело, чем занимаются соседи. Он вообразил себе, что будет помогать и защищать, что должен тайно бороться с повседневной несправедливостью, как партизан в стране, оккупированной врагом. Но встреча с парой на подземной парковке наконец-то заставила его понять, что он заблуждался. Никто не желал, чтобы он этим занимался, и, судя по всему, вряд ли это кому-то было нужно.

Ему придется смириться с мыслью, что он больше не полицейский, и начать все с чистого листа в другом месте. Там, где он больше не столкнется в коридоре или супермаркете с Фабьен Бергер и где ему не придется наблюдать, как она смущенно отводит глаза. Может быть, ему даже стоит подумать о том, чтобы сменить работу. Конечно, он был уже не в том возрасте, когда люди легко меняют профессию, но вполне мог бы охранять какие-нибудь склады или, чем черт не шутит, людей. Он будет зарабатывать меньше, но, по крайней мере, ему больше не придется вмешиваться в людские судьбы.

На интернет-портале нашлось не менее дюжины подходящих вариантов жилья — красивых просторных квартир в хороших районах, таких как Винтер-худе, Аймсбюттель или Ральштедт. Леннард мог их себе позволить, и выглядели они несравнимо лучше, чем эта жалкая дыра. Но ему было трудно решиться на первый шаг. Он поднялся со стула, взглянул в окно и вдруг осознал, что ему нравится этот огромный уродливый многоквартирный дом. Не само здание, конечно, а