– Прекратите, – орал контролер. – Что вы это делаете в нашем здании? – Он буквально брызгал слюной перед Герсеном. – Вы дьявол! Преступник самого низкого пошиба! Вы оскорбили меня! Вы напали на моего клиента! Я постараюсь, чтобы Опекуны внимательно присмотрелись к вам!

– Как вам будет угодно, – пыхтя ответил Герсен. Неожиданно он ощутил приступ мстительности. – Ну-ка, зови те Опекунов!

Монсенсен поднял брови.

– Что!? У вас хватит наглости на это?

– В этом нет никакой наглости, – Кирт злобно усмехнулся. Просто добропорядочный гражданин помогает полиции в задержании преступника.

– Что вы имеете в виду?

– Есть только одно имя, которое мне нужно будет лишь раз произнести перед Опекунами. Стоит мне хоть раз намекнуть им, что вы и это лицо являетесь сообщниками. Этот человек, – он взглянул вниз на то ли улыбающегося, то ли ошеломленного Тристане, – он вам знаком?

– Нет, Конечно же, я не знаком с ним.

– Но вы же только что опознали его в качестве одного из своих клиентов?

– Мне показалось, но сейчас я вижу, что обознался.

– Этот человек – наемный убийца!

– Вы ошибаетесь, мой ловкий друг, – прохрипел Тристано. – Я не убийца.

– Луго Тихальта нет в живых, чтобы опровергнуть твое заявление!

Тристано скривил лицо в выражении оскорбленной невинности.

– Мы ведь беседовали друг с другом, разве не помните? Вы и я. Когда этот Тихальт умер.

– В таком случае ни Даске, ни саркоит не могли убить Тихальта. Кто же еще прибыл с вами на планету Смейда?

– Там были только мы трое. Герсен изумленно уставился на него.

– Мне трудно этому поверить. Хильдемар Даске сказал Тихальту, что Малагате ждет его снаружи.

В ответ Тристано едва заметно пожал плечами. Герсен стоял и глядел на него сверху вниз.

– Я уважаю Опекунов и их плети. Я не осмелюсь убить вас. Но я вполне могу сломать еще пару ваших костей. Так что очень вероятно, что всю оставшуюся жизнь вы будете ходить боком, как краб! Я могу еще растянуть в сторону мышцы ваших глаз – и весь остаток жизни вы будете смотреть в разные стороны.

Мышцы вокруг рта Тристано поджались в грустной улыбке. Он тяжело приперся спиной к стене, безразличный, отупевший от боли.

– С каких это пор операции в Глуши стали называть убийством? – только и пробормотал он.

– Кто убил Тихальта?!

– Я ничего не видел. Я стоял с вами у дверей.

– Но ведь на планету прибыло только трое вас!

Тристано ничего не ответил и закрыл глаза. Герсен подался вперед, сделав быстрый выразительный жест. Тристано открыл глаза и тупо уставился на занесенную над ним руку.

– Кто убил Тихальта? Тристано покачал головой.

– Больше я ничего не скажу. Лучше мне всю жизнь быть косоглазым и калекой, чем умереть от саркойского яда.

– Я и сам могу отравить тебя.

– Больше я ничего не скажу!

Герсен подался вперед, но Монсенсен издал отрывистый, срывающийся крик:

– Это невыносимо! Я не допущу этого! У меня будут кошмары, я не смогу спать! Герсен зло посмотрел на него.

– Вам лучше не вмешиваться в это, сэр!

– Я вызову Опекунов. Ваши действия абсолютно незаконны! Вы нарушаете законы государства. Герсен засмеялся.

– Ну, зовите Опекунов! Тогда мы узнаем, кто нарушил законы государства и кто подлежит наказанию. Монсенсен стал тереть свои бледные щеки.

– Тогда уходите! Никогда не возвращайтесь сюда, и я ничего никому не скажу.

– Не так быстро, сэр, – медленно произнес Герсен, чувствуя, что у него поднимается настроение. – Вы сейчас в крайне затруднительном положении. Я пришел сюда с совершенно законным делом. Вы же немедленно вызвали по телефону убийцу, который напал на меня. Такое поведение вряд ли кто-нибудь оставит без внимания.

– Вы делаете ложное обвинение, сэр. Я это добавлю к тому, что сообщу Опекунам!

Герсен рассмеялся, подошел к Тристано, перевернул его так, чтобы затруднить движение рук, и связал их его же поясом. Со сломанной ногой и связанными руками землянин уже не мог сделать ни одного движения. Затем Герсен повернулся к Монсенсену.

– Давайте пройдем в ваш кабинет.

Кирт двинулся вперед, за ним неохотно поплелся Главный контролер. Как только они вошли в кабинет, ноги отказали Монсенсену, и он тяжело плюхнулся в кресло.

– А теперь, – сказал Герсен, обращаясь к контролеру, звоните Опекунам!

Монсенсен покачал головой.

– Лучше… может быть, не создавать лишних осложнений? Они парой бывают не слишком благоразумны.

– В таком случае вы сейчас же скажите мне все, что будет меня интересовать! Монсенсен склонил голову.

– Спрашивайте!

– Кому вы звонили по телефону, когда я появился в вашем офисе?

Монсенсен вновь оказался чрезвычайно взволнованным.

– Я не могу вам этого сказать, – выпалил он хрипло. – Неужели вы заинтересованы в том, чтобы я был убит?

– Опекуны зададут этот же самый вопрос, так же, как, впрочем, и многие другие, – засмеялся Герсен. – Так что выкладывайте, да побыстрее!

Монсенсен страдальчески посмотрел направо, налево, потом на потолок.

– Я позвонил одному человеку, – выдавил он наконец из себя. – В «Гранд Томадор Отель». Его имя Спок.

– Я знаю, что это не так, – сказал Герсен. – Вы лжете. Но я дам вам еще один шанс. Кому все-таки вы звонили? Монсенсен в отчаянии затряс головой.

– Я не лгу!

– Вы видели этого человека?

– Да. Он высокого роста. У него короткие красные волосы, большая длинная голова, шеи нет совсем. У его лица какой-то особенный красный цвет, и он ходит в темных очках с неким предохранительным устройством на носу – очень необычным. Похоже, что он, как рыба, лишен любых человеческих чувств.

Герсен кивнул. Монсенсен говорил правду. Это, должно быть, был Хильдемар Даске.

– А теперь перейдем к самому главному. Я хочу знать, на чье имя зарегистрирован монитор?

Монсенсен покачал головой, обречено вздохнул и поднялся.

– Схожу за записями.

– Нет! – отрезал Герсен. – Мы пойдем вместе. И если мы не сможем найти запись, то, клянусь вам, я буду добиваться для вас самого сурового наказания.

Монсенсен устало потер лоб.

– Я вспомнил. Запись здесь. – Он вытащил из стола карточку. – Приморский Университет, Авента, Альфанор. Пожертвование номер 291.

– Имени нет?

– Нет. Поэтому здесь вам не поможет и ключ. Университет использует еще и кодирование для своих мониторов, причем для каждого разное. Для этой цели мы продали им несколько шифровальных устройств.