Срок приближался к шести месяцам. Об этом знала только Мэри. От других соседок по спальне Брайди таилась. Слава богу, просторная ночная сорочка служила надежным прикрытием, когда среди ночи Брайди соскакивала с кровати, разбуженная ощущением, что чья-то лапа сдавила мочевой пузырь.

Мэри уступила ей свое место номер «4» на краю кровати, и теперь не надо было перелезать через спящих товарок.

– Чаем обпиваюсь, – соврала Брайди в ответ на недовольство Милдред – мол, каждую ночь ее будит скрип половиц.

После этого Брайди приметила скрипучие половицы и старалась на них не наступать. Пока что никто ничего не заподозрил, но она с тревогой думала, что рано или поздно всё станет ясно даже девственницам. Завязки ее фартука уже едва сходились.

Мэри помогала ей в попытках избавиться от ребенка. Скинувшись, они накупили снадобий от женских затруднений, которые на рынке Перл-стрит продавал лоточник, соседствовавший с торговцем рыбой. Одна за другой в ход пошли травы, рекомендованные брошюрами, – мята блошиная, корень петрушки, имбирь, ромашка. Ничто не сработало, и Брайди сочла это божьим знаком, что их с Томом дитя должно появиться на свет. Но Мэри, уже взявшая разгон, приготовила отвар из живицы, которая, по слухам, почти всегда помогала.

Однако Брайди оттолкнула дымящуюся кружку, которую подруга тайком принесла в их убежище – чулан под лестницей, что вела на крышу. Хватило одного только запаха зловонного питья, чтобы она опрометью выскочила на залитую гудроном кровлю, где ее тотчас вырвало. Отерев платком рот, Брайди выпрямилась и, облокотившись на кирпичный парапет, посмотрела на раскинувшийся внизу город, где суждено родиться ее ребенку.

Да, ее ждет масса тягот, о многих из них она даже не догадывается. Но зато ее ребенок будет американцем, имеющим право на всё, что предлагает Новый Свет.

Брайди помолилась Богоматери, прося у нее сил. И пусть Господь будет милостив к ней и ее ребенку.

* * *

Однажды утром миссис Бойл, вознеся благодарственную молитву, подошла к Брайди и сказала, что ее хочет видеть Старшая сестра. У Брайди перехватило горло, она едва не подавилась хлебом с маслом.

Старшую сестру, настоятельницу миссии, Брайди видела только издали – силуэтом в конце коридора или темным контуром в ряду голов на передней скамье, загораживающих священника.

Она безропотно сложила салфетку и встала, но миссис Бойл ее удержала, взяв за плечо.

– Не сейчас, дорогуша. Перед ужином.

Весь день у Брайди сводило живот, что стало добавкой к уже привычному в нем шевелению.

– Может, она попросит помочь в украшении миссии ко Дню Царицы Розария, – обнадежила Мэри, когда на фабрике они дожидались лифта. Брайди уже не могла подниматься пешком. Последний раз, одолевая девять лестничных пролетов, она цеплялась за перила и боль пронзала ее, точно стрелы. Мэри тоже перестала пользоваться лестницей, за что Брайди была признательна.

Миссия готовилась отметить праздник Пресвятой Девы Марии Розария, но тон миссис Бойл ясно дал понять, что вызов к Старшей сестре продиктован вовсе не этим.

Громкий скрип возвестил о прибытии лифта. Мистер Зито вверх-вниз маневрировал клетью, подгоняя ее в уровень с полом, дабы пассажиркам не пришлось запрыгивать в лифт. Брайди и Мэри прервали разговор и прошли вглубь кабины, стараясь быть подальше от лифтера, который уселся на винтовой табурет и, пыхая сигарой, стал пялиться на их выпуклости, заставив девушек сложить руки на груди. К теме Старшей сестры они не возвращались ни в обеденный перерыв, когда, отойдя к окну, съели кубики сахара, завернутые в носовые платки, ни по дороге домой в омнибусе, так набитом, что им, как обычно, пришлось вдвоем втиснуться на одно сиденье.

Они догадывались о причине вызова к Старшей сестре. Из двух своих платьев Брайди выбрала то, что побольше, а сверху натянула одолженный у Мэри халат. Потом, не дожидаясь колокольчика к ужину, осторожно спустилась по укрытой тонкой дорожкой лестнице и свернула не направо, к столовой, а налево, в коридор, который привел ее к устрашающим дубовым дверям, сейчас приоткрытым. Брайди легонько стукнула по резной створке и услышала «Войдите». В глубине большой комнаты Старшая сестра сидела за столом, склонившись над бумагами под светом керосиновой лампы. Брайди робко приблизилась, точно дебютантка, выходящая на сцену. Старшая сестра подняла голову, ее очки со стеклами без оправы съехали на кончик носа.

– Мисс Моллой… – проговорила настоятельница, устремив взгляд на живот Брайди, которая вдруг так расплакалась, что уже не понимала ее слов и улавливала только обрывки фраз: «страшный грех… дурной пример другим девушкам…» В дверях зашуршало, и Сестра наставила указательный палец на привратника, внесшего уже собранные вещи Брайди – ее сумку и Томов чемодан. Брайди поняла, что прямо сейчас ее лишают жилья, а значит, и работы.

– Вас примут у «Сестер милосердия». – Настоятельница подала визитку «Приюта святой Маргариты для падших и одиноких женщин». – Мистер Хоппер доставит вас на место.

Брайди расстегнула халат. Привратник держал в руках два пальто, ее и Тома.

– Пожалуйста, передайте это Мэри Райан. – Она сняла халат, явив свой живот. Чего уж теперь-то скрывать?

Брайди покраснела, словно осталась нагишом. Она аккуратно сложила и повесила халат на спинку стула перед столом Старшей сестры. А потом сняла с шеи скапулярий – соединенные шнурком два матерчатых образка с изображением Пресвятой Богородицы Кармельской. Они очень нравились Мэри. Отыскав в складках халата карман, Брайди сунула в него оберег.

Затем надела оба пальто и следом за привратником, взявшим поклажу под мышки, точно балласт, вышла из комнаты. Слезы застили ей глаза. Черным ходом покинув приют, Брайди села в бричку, и тут привратник ее удивил.

– Тебе больше некуда поехать? – спросил мистер Хоппер, готовясь захлопнуть дверцу. – Может, есть какой родственник или добрая подруга? Сестры милосердия, знаешь ли, не шибко-то милосердны.

В письме сестра сообщила адрес Аделаиды и добавила: «Она будет рада помочь, если возникнет нужда». Адрес впечатался в память накрепко: Пятая авеню, 907. Брайди всё собиралась навестить землячку.

– Ехать далеко, – предупредила она.

– Чепуха. – Мистер Хоппер укрыл ноги клеенчатой накидкой. – Уж позвольте мужчине оказать любезность хорошенькой дамочке. – Он тряхнул вожжами, бричка тронулась с места.

И сколько еще я останусь хорошенькой? – подумала Брайди. Талия-то вскоре станет в три обхвата.

Она понятия не имела, что будет делать, встретившись с Аделаидой. В голове возникали разные сценарии, один невероятнее другого, и самым невероятным был такой: Аделаида вызовется доставить новорожденного ребенка в Ирландию, выдав его за своего собственного. А следом и Брайди приедет домой. Она притворится, будто всей душой привязалась к этому малышу, и заявит о бескорыстной готовности его вырастить, что позволит Аделаиде вернуться в Америку.

Брайди стукнулась коленками о козлы, когда бричка резко встала, избегая столкновения с внезапно вывернувшим омнибусом. А ведь Пятая авеню несравнимо шире окраинных улиц. Справа Брайди увидела зеленый луг, напомнивший ей о доме. Совсем как на родине, он был обнесен низенькой каменной оградой, и на нем паслись овцы.