«Так что же мне теперь делать?» -спросил он себя, проснувшись на следующее утро. Полусобранная сумка стояла на полу, но мысль удрать, вызванная инцидентом в «Святом», после встречи с Марлином Смиби растаяла. Задним числом он сообразил, что если бы у Легислата возникли бы вопросы насчет того, кто он такой, он бы давно уже об этом узнал.

Разговор со Смиби,занимавший мысли Кендрика наяву, не отпускал и во сне. Принять любое предложение Дрегера - это был бы неверный ход, и Кендрик это знал. То, что обещает Дрегер, вообще может не быть правдой… но пусть даже так, почему он никак не перестанет об этом думать? Почему он просто воспринял информацию и так покорно ушел, не попытавшись даже выяснить чуть побольше насчет того, отчего вдруг Дрегер так им заинтересовался?

Может быть, он не такой герой, каким ему хотелось бы быть. Умирать ему хотелось не больше всякого другого. Когда Смиби предложил ему всю его оставшуюся жизнь, он чуть не рухнул на колени в порыве благодарности просто от намека на шанс. Из «Арлингтона» он ушел, презирая самого себя, сказав Смиби,что возможность встречи с Дрегером лицом к лицу ему нужнообдумать.

Но прошедшие часы дали Кендрику возможность подумать о способах обратить такую встречу в свою пользу. Ему предлагалась возможность осуществить свою давнюю-давнюю мечту журналиста: лично встретиться с Максом Дрегером, архитектором Уилберовского бреда.

Надежду, что живы его жена или ребенок, Кендрик оставил давным-давно. После спасения из Лабиринта он пару лет расспрашивал свидетелей, тщетно пытаясь найти следы. Почему-то после низложения Уилбера все записи таинственно исчезли за одну ночь. Чиновники и армейские офицеры, участвовавшие в арестах гражданских лиц после атомного взрыва в Лос-Анджелесе, вдруг вспомнили, что были заняты в это время совсем иными делами.

Да и не только узники Лабиринта исчезли из жизни. Были и многие другие, бессчетные тысячи, лежащие теперь в безымянных могилах вдоль дорог.

Почему дети родителей, признанных угрозой безопасности, тоже были взяты под стражу, так никто никогда адекватно и не объяснил. Может быть, был план использовать их как средство давления на таких людей, как Кендрик, чтобы заставить их делать то, что требовал Уилбер. В то давнее утро в Вашингтоне егодочь Сэм исчезла вместе с десятками других детей задержанных - и никого из них больше никогда не видели.

Конечно, практически не было ни малейшего шанса, что Дрегер может что-то знать о семье Кендрика. Но этот человек работал рядом с Уилбером, был в сердце той политической машины, что многие годы правила Америкой. Поэтому он был в определенной степени ответственным за случившееся. Кендрик чувствовал, что ему нужно какое-то окончание дела, и встреча с Дрегером могла служить к нему прологом. Поэтому она стоила того, чтобы на нее согласиться.

Поняв, что уже не заснет, Кендрик встал и оделся. Было еще очень рано, но ему нужно было подумать, и потому он вышел на улицу. В этот час сразу после рассвета улицы были пусты и тихи, чайки кружили в слоисто-сером небе над головой. Кендрик направился к Мидоуз, зная, что может затеряться на открытом рынке, развертывающемся там каждый вторник.

Мидоуз, когда-то зеленая полоса возле древнего сердца города, сейчас превратилась в грязь под выросшим на ней палаточным городом самодельных навесов, населенных беженцами. Некоторые из них, вспомнив капиталистический дух предприимчивости своих предков, в своем скудном донельзя существовании продавали все, что могло хоть как-то принести прибыль.

Авиабазы, бывшие когда-то мощнейшим плацдармом США в Старом Свете, были брошены в безобразной спешке, и странно было даже подумать, сколько всякого добра осталось в казармах и служебных помещениях. Предметы форменной одежды, даже медали, всякое барахло и электроника. Книги, музыка, одежда, полудохлые древние устройства памяти, все слишком старое и разбитое даже чтобы сойти за антиквариат - свалка всяческой экзотической и бесполезной дряни поровну. По Мидоуз можно было бродить часами, если даже ничего здесь не купишь.

Было настолько рано, что половина павильонов еще не открылась. Кендрик выпил кофе из старого фургона, без мотора и колес, стоящего на кирпичах, и лениво-лениво подумал, какая ему разница, что это именно Кэролайн программировала среду окна в отеле.

Кто мог бы сказать, что это не случайное совпадение? Но Кендрик понимал, что есть лишь один способ узнать наверняка. Он посмотрел время - не так уж рано, так что она могла уже и встать.

Мобил пискнул, сообщая, что на том конце линии ответили. Послышалось дыхание - исчезающий, едва слышный выдох.

- Кэролайн, ты?

Еще что-то… и вдруг внешние звуки Мидоуз исчезли. Опыт подсказал, что это его усиления что-то распознали в фоновом шипении и теперь пытаются это выделить.

В почти неслышные шорохи помех вплетался и уходил какой-то узор, и у Кендрика поплыла голова. Уходящий приступ головокружения чуть не заставил его потерять равновесие - будто, подумалось ему, глаз Господа взмыл над горизонтом и уставился на него, не мигая.

Снова пискнул мобил, указывая, что взявший трубку уже ее повесил. И это ощущалось так, будто упали чары. Кендрик бросил мобил обратно в карман и прислонился к гофрированной железной стене, ожидая, чтобы голова перестала кружиться.

Когда мысли прояснились, он снова извлек мобил: - Да?

- Эрик?

- Привет, Кендрик! Рад тебя слышать.

- Слушай, тут такая ситуация, что мне надо поговорить с тобой или с Бадди. Ты серьезно говорил, что у тебя с ним постоянный контакт?

- Господи, конечно, серьезно! У нас много есть о чем поговорить.

Вот так они и договорились.

Что Кэролайн нет дома, выяснилось очень скоро.

Глядя на закрытую дверь, Кендрик вслух выругался, включил мобил и стал проматывать длинные скучные полосы информации, пока не нашел, что искал.

Может, она просто не хотела с ним говорить? Но если так, отчего не сказать прямо? Зачем надо было включать мобил и молча слушать, а потом отключиться?

Или трубку снял кто-то другой, а потом осторожно ее повесил. Кендрик вспомнил бомбу в чемодане, вспомнил, что недавно говорил ему Уитсетт, и потом вошел в дверь дома.

Как ни странно, Кэролайн не поменяла шифр замка, который хранился у него в мобиле, не удалила и биометрию Кендрика из базы данных здания. Так что в ее квартиру он вошел без проблем.

- Эй?

Кендрик сунул голову в дверь кухни Кэролайн, перебирая наиболее извинительные объяснения, зачем он вломился. Но в кухне никого не было.

«Может, пошла куда-то по делам», - подумал он. Мобил может бытье нею повсюду. Ее может даже в стране не быть.

Но почему-то в это не верилось.

В гостиной тоже никого не было, и в кабинете было пусто. Кендрик положил руку на дверь, ведущую в спальню, потом обернулся к рабочей станции.

Машина грузилась долгих две секунды, а потом Кендрик перешел в рабочий каталог Кэролайн и вскоре нашел файл с именем «Архимед». Передал этот файл на окно-экран, и то, что он увидел, совпало с пейзажем на дверях отеля.