По его словам, американцам не так страшен коммунизм, как Россия. Они считаются с тем, что в данное время это самая могучая держава, которая стоит им на пути. Уверяю тебя, сказал он, что будь на месте Сталина сегодня Николай II, положение нисколько не изменилось бы. Коммунизм это только ширма. Им, прежде всего, нужно уничтожить Россию, как таковую, и тогда они смогут считать себя господами Mipa. Сейчас они больше всего боятся объединения эмиграции. Всеми силами стараются разбить ее на партии. Каких только партий они не создали и все пользуются их поддержкой. То же самое наблюдается и в церковном Mipe. С одной стороны, всех поддерживают, а, с другой, стараются перессорить. В каждом лагере «Ди-Пи» создают двадцать национальностей и столько же религий.

Большинство эмиграции, особенно новой, политику Америки раскусили, но, к сожалению, слишком поздно.

Во главе всей эмиграции, как новой, так и старой, фактически стоит митрополит Анастасий. У американцев он пользуется очень большой популярностью и поддержкой… Всеми делами у американцев от имени Синода заведует протоиерей граф Граббе».

«Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным – никогда, никогда!», – вспоминал югославский государственный деятель М. Джилас слова И. В. Сталина, сказанные им перед картой Mipa в адрес американцев и англичан. С этой шестой части Mipa, закрашенной красной краской, уже была совлечена кровавая хламида III Интернационала.

Во второй раз в СССР митрополит Илия приехал через полгода, в июле 1948 года, в составе делегации Антиохийского Патриархата на Совещание Глав и представителей Поместных Православных Церквей, приуроченное к 500-летию автокефалии Русской Православной Церкви.

В слове на праздничном обеде, устроенном Советом по делам Русской Православной Церкви в честь участников Совещания 15 июля 1948 года, митрополит Илия «подчеркнул, что Православие должно быть сильным и единым, таким, как говорил Сталин, заявивший, что он хочет «сильного Православия». (Разговоры гостей слушал, а позже записал в своем отчете чиновник МИДа С. М. Кудрявцев.) Потом владыка подумал и сказал, что, может, Сталин и не говорил этих слов. Но он, Илия, лично считает, что только благодаря Сталину обезпечено процветание Русской Православной Церкви и Православия во всем Mipe».

Третий визит митрополита Илии состоялся с 17 августа по 12 сентября 1954 года. Владыка приехал опять-таки в составе делегации, возглавлявшейся Патриархом Антиохийским и всего Востока Александром III, по случаю 100-летнего юбилея Антиохийского подворья в Москве. Кроме Москвы гости побывали в Ленинграде, Киеве и Одессе, а также в Псково-Печерском монастыре.

Чем же был обусловлен такой длительный разрыв между вторым и третьим приездом? Возможно, ответ на этот вопрос содержится в архивном документе – записи беседы Г. Н. Карпова с архиепископом Краснодарским и Кубанским Гермогеном (Кожиным), принятым в Совете по делам Русской Православной Церкви 14 июля 1950 года после поездки его, митрополита Лениградского и Новгородского Григория (Чукова) и протоиерея Н. Колчицкого на Ближний Восток.

Владыка Гермоген, в частности, рассказал: «Митрополит Илья Карам, хотя и считается твердым сторонником Московской Патриархии, однако и он принимает у себя «анастасьевцев» и прочих белогвардейских эмигрантов. Жили у него монахини [из Иерусалима]: англичанка Робертсон, Варвара, приезжала б[ывшая] Княжна Татьяна Константиновна. Будучи помещен в одну из комнат, в которой жила одна из этих гостей Карама, по словам архиепископа Гермогена, он, отодвинув один из столиков, обнаружил записку религиозного содержания, «пророчествующую» о приходе с гор Царя, который принесет освобождение. Такие записки используются монашками для монархической пропаганды.

Когда митрополит Григорий, указывая на эти факты, сказал Караму, что это не соответствует его заверениям приверженности Московской Патриархии, тот стал оправдывать свои поступки христианской любовью и намерением перевоспитать этих заядлых врагов. Карам выражал готовность поехать по поручению Московской Патриархии к митрополиту Анастасию и уговорить его вернуться из раскола в подчинение Патриарха.

Наивный простачок, невежа, – как характеризуют Карама, – он своими чрезмерно восторженно-преувеличенными отзывами о Русской Церкви делает их похожими на ложь. Прот[оиерей] Казанский рассказывал, что Карам завязал связь с папским нунцием по управлению Восточными церквами, у которого он бывает».

Что касается монархических убеждений митрополита Илии, то они были известны и ранее. Летом 1937 года он, например, благословил древней иконой Божией Матери Российский Императорский Дом. Благословил в лице Великого Князя Владимира Кирилловича, сына считавшегося в то время частью эмиграции Главой этого Дома, Великого Князя Кирилла Владимировича.

В своем слове к собравшимся в Бейруте на квартире уполномоченного Российского Императорского Дома И. Е. Барановского русским монархистам Владыка, надевший по этому случаю орден Св. Анны 1-й степени, «провел аналогию между пребыванием израильтян в Вавилонском плену и рассеянием русских и указал на необходимость соблюдения твердой веры в милосердный Промысел Божий и скорое окончание лихолетия. Он призывал помнить и любить свою великую Царскую Россию, изливавшую милость на все православные народы. Он верит в скорое воскресение России и глубоко убежден, что выздоровевшая нация снова объединится вокруг своего природного Царя…

Далее он сказал, что у него возникла мысль благословить на победу Русский Императорский Дом древней чудотворной иконой, вывезенной когда-то из России и находившейся сначала у Патриархов Цареградских, а затем на Ливане и имеющей название «Пресвятой Богородицы-Победы». Он рад эту Владимирскую святую икону поднести в день св. Владимира молодому Витязю – Великому Князю Владимиру и благословить ею весь Российский Императорский Дом на одоление смуты и восстановление Богоуказанной Царской Власти».

Однако после двух поездок в СССР И. В. Сталин, вероятно, ожидал от митрополита Илии иного, нежели пророчеств «о приходе с гор Царя, который принесет освобождение», видимо, «освобождение» и от него, Сталина, тоже. Как бы то ни было, следующая поездка владыки в СССР, как мы уже писали, смогла состояться лишь после смерти Сталина.

Кончина Сталина так потрясла людей, в том числе и верующих, потому что, как справедливо пишет В. Л. Шленов, в их представлении «пошатнулся», казалось, «раз и навсегда расчисленный порядок и представился конец этого порядка… Певцы оттепели почти не заметили этого острого чувства катастрофизма, предчувствия надвигающейся катастрофы».

По рассказам очевидцев, еще во время войны св. праведная Матрона (Никонова) «показывала в лицах, что происходит и что произойдет. Как-то сказала: «Кто знает, может Господь и простит Сталина! Он сам пленник». На вопрос: «У кого?» Она ответила: «У Кагановича и всех тех!» Показывала, как Сталин перед смертью будет кричать: «Что вы, что вы!» А по одной стороне будет стоять Каганович, а по другой сестра его. «Что хотите делать со мной?» А они наложат подушку на него. Это было сказано Матушкой в 1943 году».

При Сталине «Русская Церковь получила… невиданный прежде статус… Был создан Совет по делам Русской Православной Церкви и утвержден статус уполномоченных. Фактически атеист (только внешне, внутренне большевики уже были разными!), этот уполномоченный, служащий ГПУ или советской власти, занимался даже назначением священников на приход и без его визы это было даже архиерею невозможно. Таким образом, Церковь стала не отделенной от государства, а государственной, правда, имеющей в обществе мало прав, но которые она ежегодно набирала, укрепляя свои организационные силы.