- Идите все в жопу! - орала она в ответ. Пытаясьвытереть слезы, водила грязной ладошкой по щекам и снова плакала, плакала,плакала.

- Идите в лагерь, - исправил ее просьбу МаксимВикторович и кивнул своим ребятам: давайте, идите.

Он долго пытался поставить Беллу на ноги: ееножки совершенно не слушались, словно земля казалась ей невероятно мягкой - онаделала шаг, и ее тело не верило, что не провалилось.

- Перепугалась? - спрашивал он вполголоса, и тутже, не сдержавшись, добавлял раздраженно: - А разве ты не этого хочешь отпарней? Разве не для этого так развратно одеваешься?

Макс уже не знал, кого ругать: местных пацанов,Беллу или себя за то, что не уследил за ней. А может быть, за то, что до сихпор не перевоспитал ее... Видя, что она не в силах идти, позволил ее сесть наземлю, сам сел рядом (здесь как раз чистое сухое место), обнял девчонку и долгобормотал ей что-то успокоительное на ухо. Комары кусали его голую спину, а онэтого даже не чувствовал: все укутывал и укутывал Беллу своим свитером, чтобыона перестала дрожать. Интуитивно понимал, что не должен ее упрекать, толькотогда Белла начнет принимать участие в разговоре, и вскоре она уже сталаосознанно реагировать на его реплики.

- Бельчонок, что именно тебя так напугало? -спрашивал он. - Ну, пьяные пацаны, что удивительного? Вполне можно былоожидать, что они поведут себя, как животные.

- Максим Викторович, они не пьяные! Это у нихтут, походу, нравы такие. Я в жизни не думала, что мужчины НАСТОЛЬКО сильнееженщин! А их еще и трое... Они бы меня изнасиловали, если б успели! Я чуть сума не сошла! Я ничего не могла сделать! НИЧЕГО!

- Зато сколько парней тебя спасать прибежало! -возразил Максим. - А ты на них наорала. Да они за тебя готовы были поубиватьэтих подонков!

Теперь в Белле стал просыпаться стыд: весь классвидел ее голой, и она стесняется возвращаться в лагерь. Одни проблемы с этойдевчонкой.

- Если не вернешься в лагерь, то останешьсяздесь одна? - уточнил директор.

Ее домик находится рядом с обеденной поляной, исейчас здесь прекрасно слышны разговоры сегодняшних поваров, готовящих ужин.

- Вечером засыпать нормально или так же шумно? -поинтересовался Максим, вспомнив, что три дня подряд разрешает молодежиоставаться у костра, сколько им захочется.

- Не знаю, я вырубаюсь в первую секунду, как мояголова касается подушки, - отшутилась Белла. Вообще-то, шумно, но своиходноклассников она не выдаст. Вчера, например, она сама сидела там до серединыночи и изо всех сил хохотала с Олегом.

Белла достала из своей сумки влажные салфетки.

- Максим Викторович, Вы мне спину не протрете?Мне кажется, я вся в царапинах.

Он согласился, взял у нее упаковку салфеток, иБелла повернулась к нему спиной.

- Я сниму свитер? Он же все равно Ваш...

- М-м... подожди! - замялся мужчина, прекраснопомня, что под свитером у нее голое тело. - Давай, я лучше тебе кого-нибудь издевчонок пришлю?

- Да ладно, я Вас не стесняюсь, - откликнуласьБелла простодушно.

- Да я не о тебе сейчас беспокоюсь, - улыбнулсяМакс.

Она оглянулась на него через плечо и, поняв,смущенно опустила глаза.

- Тогда я лучше сама попытаюсь, - пробормоталаона устало. - Девчонки меня терпеть не могут, а я отвечаю им взаимностью, такчто никого из них мне видеть не хочется, - и снова оглянулась на него сблагодарностью: - Спасибо. Я переоденусь и верну Вам кофту.

Он кивнул и даже собрался уходить, но взглянул влицо девочке - и передумал. Она даже бровки расслабить не может - такоежалостливое выражение! Уголки рта печально опущены, даже несмотря на подобиеулыбки, которую она пыталась изобразить, чтобы показать, что все нормально.Настоящая белочка - рыженькая с темными прядками; ей бы не один хвостик, и нетакой растрепанный, как сейчас, а две "кисточки" на макушке... А вотчелочка - в самый раз: коротенькая, тоненькая. Карие глаза так спокойно ибезмятежно смотрят, что не верится, что это она еще несколько минут назаддрожала и нервно срывалась на обеспокоенных окружающих.

Он уже сделал ошибку: не надо было показыватьей, что он видит в ней женщину. Хотя это искренне. Весь массив учеников со всейшколы для него - дети, а эта девчонка, единственная - нет. Но не надо было ейэто демонстрировать. Надо было сделать вид, что он относится к ней, как к своейдочери. Дочку же видел голой - и ничего страшного при этом не чувствовал;просто - ничего! Белка его не стесняется, и он не должен бояться увидетькакие-нибудь интимные части ее тела... Плечи, например. Можно подумать, онастанет показывать ему еще что-то!

- Давай, - потянулся он снова за салфетками.

- Мой парень узнал, что я девственница, -сказала Белла, отложив свитер и прикрывая голую грудь ладошками. - Он долгосмеялся мне прямо в лицо... Так обидно было, до слез прям. Можно подумать,другие девчонки девственницами никогда не были! А потом спросил, не шучу ли я.Перестал ржать, только когда я несколько раз повторила, что не шучу. Тогда онпросто сказал, что неопытная девчонка ему не нужна, он хочет секса, а не возни.

- Он смеялся не потому, что ты девственница, апотому, что ты развратно одеваешься при этом, - объяснял Максим Викторович,осторожно водя влажной салфеткой по кровавым ссадинам на спине девочки. -Знаешь, ты же, в принципе, можешь вообще не сообщать парням об этом, адевственную плеву порвать самостоятельно.

- Да дело не только в этом, хочется и набратьсяопыта тоже, чтобы, когда я найду хорошего человека, ему не пришлось со мной"возиться"... А насчет порвать самостоятельно... Я уже думала обэтом, но мне так страшно сделать себе больно. Это, понимаете, как, например,моя мама сама себе уколы делает, а я в жизни так не смогу!

- Так ты из-за этого полезла к тем подонкам? -догадался Максим. - Из-за ссоры с парнем? Что это, месть?

- Да нет, не месть... Мне было плохо с ним, норасстаться с ним тоже оказалось нелегко. Знаете, мне шестнадцать, но я ужеуспела понять, что посторонние парни дают девчонке гораздо больше внимания, чемсвой собственный... Всегда так было: он испортит мне настроение, а я пройду поулице, и настроение улучшится: парни улыбаются, говорят комплименты, хотятпознакомиться... А сейчас получилось не так. Не пойму, почему.

Одна царапина лихо сворачивала со спины подгрудь. Белла задумалась. Максим проводил рукой по ее ребрам - протиралсалфеткой, но так смущенно, словно ласкал - и больше всего в данный моментхотелось наклониться и поцеловать ее плечико. Жаль, что нельзя.

- Всё, зайка, - констатировал директор, сложивсалфетку. - Жить будешь.

- Я не зайка, я белка, - улыбнулась девушка,надевая чистую майку, и Максим вдруг понял, что девочки обращают особоевнимание на его машинальные ласковые слова.