В тяжелой кавалерии люди имели кольчуги или кожаные латы; головной убор их состоял из легкого кожаного шлема с прочным назатыльником для предохранения шеи от сабельных ударов. В армии Батыя носили уже железные шлемы. На лошадях тяжелой конницы имелось защитное вооружение из толстой лакированной кожи. Главным наступательным оружием мечников были кривые сабли, которыми они владели в совершенстве, и пики; кроме того, у каждого имелась боевая секира или железная палица, которые подвешивались к поясу или к седлу».

«Из предметов снаряжения каждый воин обязан был иметь при себе: пилку для острения стрел, шило, иголки, нитки, глиняный сосуд для варки пищи (хотя при нужде мясо съедалось и в сыром виде) и кожаную баклагу („бортохо“) вместимостью около двух литров для запаса кумыса, молока или воды. В двух небольших седельных сумках („далинг“) имелся неприкосновенный запас пищевых продуктов и запасная смена белья. Неприкосновенный запас состоял из монгольских консервов – сушеного мяса и сушеного молока, которые употребляются и до сего времени.

Если этих запасов не хватало, то монгольский воин рассекал вену своей лошади и пил струю крови, потом перевязывал рану жильной ниткой. Пол килограмма крови достаточно для насыщения, а для лошади, тем более заводной, эта потеря не ощутительна и за короткое время восполняется в организме»

«Монгол, если нужно, может спать, оставаясь верхом на коне, который в это время может идти походом и пастись. Одеждой у монголов зимой служили меховая шапка с наушниками, в походах – шлем или железная каска и „доха“ (это название перешло и в русский язык) – шуба из сложенного вдвое меха, шерстью наружу, – откуда и пошла легенда, что будто бы монголы эпохи завоевания Европы „одевались в звериные шкуры“. Доха шилась такой длины, чтобы закрывать ноги ниже колена, и подпоясывалась ремнем, украшенным серебром. На ногах – сапоги с войлочными чулками. Эти чулки из войлока У русских обратились в валенки, но монгольский способ удобнее, так как годится и при сырости, между тем как одни валенки промокают. Одетые таким образом монголы легко переносили зимнюю стужу, и если иногда прерывали на время зимы свои операции, то не из-за холода, а из-за отсутствия подножного корма».

«Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10–13 дней без дневок считались нормальными, а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток».

«Обязанность „тарана“ лежала на тяжелой монгольской коннице, что и явилось, вероятно, причиной, по которой некоторые писатели монгольский боевой порядок сравнивали с македонской фалангой Александра… Легкая же конница не только разведывала и прикрывала, но исполняла главным образом задачу активной подготовки готовящегося решительного удара. Это и есть знаменитая „монгольская лава“. Она действовала на манер нашей казачьей лавы, являющейся, по всей вероятности, ее бледной копией, но не одной волной, как у казаков, а несколькими параллельными (до пяти) разомкнутыми волнами, причем израсходовавшие свой запас стрел всадники первой шеренги, а также выбывшие из строя воины замещались из задних шеренг. С необычайной подвижностью маневрируя перед фронтом противника, заскакивали ему во фланги, а при удобном случае и в тыл, эти ловкие, вооруженные метательным оружием всадники, сидящие на своих выдрессированных, как собаки, конях, то размыкаясь, то собираясь в более или менее густые кучки, посылали в ряды неприятеля тучи метких стрел и дротиков, грозили ему то в одном, то в другом месте атакой и, сами обыкновенно не принимая его сомкнутой атаки, обращались в притворное бегство, заманивая его и наводя на засады.

Такими действиями они расстраивали, изматывали противника физически и морально настолько, что он иногда сдавал тыл еще до вступления в дело монгольской тяжелой кавалерии» (Эренжен Хара-Даван, «Чингисхан как полководец и его наследие»).

Описание организации армии Чингисхана в изложении Хара-Давана и других историков (надо признать, что все их изложения в принципе повторяют друг друга) вызывает ряд вопросов.

Хара-Даван пишет, что конь «может идти походом, и пастись». Это сомнительно. Очевидно, имеется в виду конь какой-то особой породы, вероятно, «монгольской». Однако кони не перекусывают на ходу. Их распрягают и отпускают на выпас или кормят заранее приготовленным фуражом. В любом случае, остановки для кормления и поения лошадей неизбежны. Лошадь сдохнет, если ее не кормить, не поить, а только все время на ней скакать.

Кроме того, не лишним будет вопрос: а пригодна ли «монгольская» лошадь для тяжелой кавалерии? В чем основное преимущество тяжелой кавалерии? В броне, которая дает защиту и создает ударную массу. Если основным оружием легкой монгольской конницы был лук, то основным вооружением тяжелой конницы являлись пики и сабли, т. е. тяжелая конница предназначалась для таранного удара и рукопашной схватки, соответствующим образом и защищалась кирасами, шлемами, наплечными и грудными доспехами. В рукопашной схватке основным действующим фактором является масса, так как она позволяет нанести удар сокрушительной силы. Соответственно бронированный всадник должен быть крепкого телосложения и лошадь под ним должна выдержать такого всадника.

Поэтому ни монголы, ни их лошади не могут быть эффективно использованы в роли тяжелой кавалерии. Люди монголоидной расы имеют небольшую массу и низкий рост. Такова же и «монгольская» лошадь. Средний рост в холке у нее составляет 134 см, тогда как рост в холке, к примеру, арабских жеребцов – 150 см, иомудских – 152 см, ахалтекинцев – 154 см, т. е. на двадцать сантиметров выше. (А. Ф. Доброхотов, «Частное животноводство»).

Низкий рост лошади и низкий рост всадника вообще-то являются очень большим минусом в рукопашной схватке двух кавалерийских отрядов, т. к. не позволяют наносить удары саблей сверху вниз всей массой тела. Следовательно, есть сомнение в том, что монгольская тяжелая конница комплектовалась людьми монголоидной расы, если вообще у Чингисхана имелась эта тяжелая конница.

Конная армии Чингисхана не является его эксклюзивным изобретением. Подобная армия существовала еще у парфян, и ничего нового монголы не придумали: «Парфянский царь Ород выслал против Красса своего полководца Сурену, а сам вторгнулся в Армению, владетель которой Артавасдес собирался идти на соединение с римлянами. Войско Сурены состояло исключительно из конницы. Это, однако, не было обыкновением парфян: в основном она составляла 1/4 или 1/5 часть всего войска, но так как сам царь должен был вести войну в гористой Армении, то он взял с собой пехоту, а конницу дал своему полководцу, которому предстояло действовать на местности ровной и открытой.

Конница Сурены была двух родов: тяжелая и легкая. Первая носила почти полное предохранительное вооружение, а именно кожаные латы и наножники, покрытые бронзовыми или железными чешуями, и железные шлемы; щитов не было, так как всадники считались достаточно предохраненными латами. Копья были очень длинны и тяжелы, так что значительно превосходили римские. Кроме того, они имели луки и короткие мечи или ножи за поясом. Луки и стрелы были очень велики, и последние пробивали всякое обыкновенное снаряжение, вместе с тем полет их был очень быстр. Лошади имели также закрытия для головы, груди и боков, подобно всадникам, из кожи с металлическими чешуйками. Атака производилась сомкнуто и полным ходом, рассчитывая на силу удара и действие копьем.