Легкая конница, бывшая многочисленнее тяжелой, составляла ей совершенную противоположность. Она набиралась из отличных ездоков, с детства приученных к езде, так что лошадь и всадник составляли как бы одно целое. Лошади, легкие и поворотливые, носили только оголовье и управлялись одним поводом. Всадники были одеты в тунику и штаны; главное их вооружение составляли очень длинные луки и стрелы с крючками, которые они были приучены пускать с большой силой и ловкостью, как стоя на месте, так и будучи в движении вперед или назад. Образ действия их был следующий: они никогда не доводили дела до рукопашного боя, а окружали противника врассыпную; отступали, когда он намеревался их атаковать, опять переходили в наступление, когда он начинал отходить, все время покрывали его градом стрел и таким образом доводили до полного изнеможения. Очевидно, этот образ действий требовал огромного количества стрел, поэтому запас их возился в обозе на верблюдах, так что истраченные могли быть немедленно заменены другими. Сколько кажется, легкие всадники имели еще мечи и ножи за поясом…

Парфяне никогда не пользовались ни колесницами, ни слонами, все их боевые и продовольственные запасы перевозились постоянно на верблюдах, которых при войске находилось огромное количество» (Дж. Деннисон, «История конницы»).

Э. Хара-Даван, в книге «Чингисхан как полководец и его наследие», определяет численность монгольского войска на момент смерти Чингисхана в 130 тыс. бойцов. Это очень большая цифра, учитывая, что в 1974 году, практически в наше время, плотность населения в Монголии не превышала 1 человека на 1 квадратный километр (БСЭ). В Европе плотность населения всегда была гораздо выше, чем в центральноазиатских степях.

Каргалов пишет в примечаниях: «Вспомним, что войска крестоносцев, объединявшие, по существу, значительную часть военных сил Европы, не превышали 100 тысяч человек» (В. В. Карлов, «Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси»).

Обратимся к работе «Армия Тевтонского ордена» (К. Л. Козюренок, http://a-nevskiy.narod.ru): «…войско Тевтонского ордена было по своим боевым качествам, вероятно, одним из сильнейших в Европе кон. XIV – нач. XV вв. Собственно духовно-рыцарские корпорации и создавались как сообщества воинов-профессионалов, специально для постоянной вооруженной борьбы с „язычниками“ в защиту Гроба Господня». «Покорив и освоив в XIII – нач. XIV в. прибалтийские земли, создав там державу с мощным государственным аппаратом, обеспечивавшим бесперебойное поступление и накопление огромных финансовых средств, используя преимущества организации духовно-рыцарской корпорации в сочетаний с обычной системой феодальной вассально-ленной службы, Орден уже в XIV в. был в состоянии развернуть мощную многочисленную армию».

Численность «многочисленной армии» Тевтонского ордена при Грюнвальде не сложно узнать: «…мы принимаем традиционно указываемую численность тевтонцев в грюнвальдском сражении: 800 братьев-рыцарей и 6400 полубратьев-кнехтов. Попутно заметим, что это больше, чем было воинов в ордонансовых ротах французского короля Карла VII 40-х гг. XV в., считающихся первыми постоянными войсками в Европе, и немногим меньше, чем насчитывала профессиональная армия бургундского герцога Карла Смелого в 70-е гг. XV в.».

«…Двенадцатью годами ранее, в поход 1398 г. против датчан на Готланд, с территории 26 комтурств и 5 фогств Ордена во исполнение ленной присяги было выставлено 5872 „земских“ воина… Вероятно, примерно такова же, с незначительными поправками, была численность дворянского ополчения тевтонского войска и в 1410 г.».

«Известно, что в 1398 г. города тевтонского государства выставили в общей сложности 1900 воинов. При Грюнвальде же в орденской армии находились, вероятно, около полутора тысяч бюргеров».

«Численность наемников… известна нам лучше, чем какой бы то ни было другой составляющей орденской армии, поскольку братья скрупулезно фиксировали все выплаты жалования им в специальных казначейских книгах. К счастью, большая часть этих книг за начало XV в. дошла до наших дней. Согласно содержащимся в них сведениям всего в начале июля 1410 г. в Пруссии находился 5751 наемник. Однако часть рот, завербованных перед самым началом кампании, прибыла на Поморье только в первых числах июля и не успела присоединиться к армии великого магистра до сражения. Поэтому на грюнвальдском поле в ее рядах состояло только 3712 наемников».

«Гости» – крестоносцы… Известно, что при Грюнвальде сражались также 24 рыцаря из Гензегау и до 120 рыцарей из различных областей Франции».

«Союзники… Известно, что Казимир V привел великому магистру 600 копий, причем в данном случае под копьем понимается скорее отдельный воин, чем рыцарь с вооруженной свитой. Лишь немногим слабее должна была быть хоругвь Конрада Белого, поскольку с ним прибыл еще один силезский князь – Януш Зенбицкий».

Итого – 21 687 при счете наемников в 5751 человек.

Таким образом, одна из сильнейших армий Европы смогла выставить на решительную битву 22 тыс. человек. Откуда некоторые историки берут армии в 500, 150 и 100 тыс. воинов, можно только догадываться. Утверждение, что из Монголии выходили полчища завоевателей, крайне преувеличено. Если уж откуда и могли выходить «полчища», так это только из Европы, с ее традиционно высокой плотностью населения. Однако здесь стотысячную армию крестоносцев смогла выставить только «объединенная» Европа.

То, что основой русской армии являлась пехота, еще не говорит о ее слабости. Пехотные полки в состоянии выдержать удар конницы.

Мобильность конницы придает ей стратегические преимущества, позволяя рейдами по тылам противника уничтожать базы снабжения и тем самым подрывать его боеспособность в затяжной войне. Кроме того, рейды конницы, в случае внезапного вторжения, способны сорвать вражеские мобилизационные планы.

Однако все это второстепенные факторы. Решающими факторами, прежде всего, являются войсковая дисциплина, взаимовыручка, высокая боевая подготовка и неукротимый воинский дух, особенно в рукопашных схватках, т. е. то, что делает армию собственно армией. Никто не подвергает сомнению высокий воинский дух русских людей. Тем не менее, как показал опыт битвы на Калке, уровень дисциплины и взаимовыручки русских войск являлся совершенно неудовлетворительным.

Что могло сделать на Руси в XIII веке кавалерийское соединение? Его возможности имели пределы. В частности, следует учесть, что кавалерийское соединение в силах захватить крепость только «изгоном», т. е. захватив гарнизон врасплох. Успех налетов кочевников на Русь заключался прежде всего в скорости и внезапности, которой зачастую ничего не могли противопоставить русские князья. И дело здесь не в пресловутой феодальной раздробленности. Дело в комплектовании армии на основе ополчения. Пока бы князья собрали по деревням ополченцев, пока бы свели все отдельные формирования в единую армию… За это время кавалерийский корпус прошелся бы по стране рейдом, и успел бы уйти обратно в степи.

Кочевники, а именно половцы, так и поступали. Причем поступали они так на протяжении нескольких веков. Время от времени русские князья собирали армию, шли в степь походом и били половцев. Иногда половцы били русских князей. Иногда князья нанимали половцев для междоусобных разборок.