Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Покои моего брата пытались сжечь вместе с ним, чтобы он не пришел к престолу. Я была тогда совсем юной девушкой, а Эрику было пять лет. Я вынесла его из огня, получив это увечье.
– Почему лекари не убрали следы огня с вашего тела?
– Я не дала. Это напоминание о людской неверности. «Всегда будь начеку» – вот о чем говорит мне этот ожог.
Ладони соскользнули с моей головы, и я открыла глаза.
– Вы можете идти, Бриана. Я засчитываю вам сегодняшний экзамен. Однако законы необходимо подтянуть. Надеюсь, вы это понимаете? – услышала словно сквозь вату.
– Да, господин проректор, – шепнула, осторожно поднимаясь со стула.
– Тогда до свидания. Готовьтесь к следующему испытанию.
– Точно? – спросила на всякий случай.
– Идите уже, девушка, пока я не передумал!
Мне хотелось его расцеловать! Неужели сдала?!
– Спасибо! Я обещаю подтянуть законы… И еще раз прочесть о чертовых плавунцах!
Последнее, наверное, сказала зря – Тарлауг зло нахмурился и хотел что-то ответить, так что мне пришлось бежать. Не заберет же он свое слово назад? Так только женщины делают.
Не помню, как оказалась на улице, – не иначе взлетела, окрыленная счастьем. Улыбка озаряла мое лицо, и даже больной глаз совершенно не беспокоил. Решив не ждать Торна у здания администрации, я отправилась домой, чтобы быстрее поделиться радостью с соседями.
Однако в квартире было пусто.
Поняв, что ни Юхо, ни Лени еще не возвращались, я приняла душ, обмоталась полотенцем и, громко распевая песню о бедной пастушке Эли, влюбившейся в короля, вышла в прихожую… Чтобы порадовать незваных зрителей.
Фарин Снейри выглядел несколько удивленным, но внимательно осмотрел меня с ног до головы.
– Чудесная песня, – наконец сообщил заместитель по учебной части, – только конец у нее не очень хороший.
– Она вышла замуж за короля, что же в этом плохого? – не сдержавшись, спросила я.
– Как что? Вы разве не знаете, чем такие браки заканчиваются? Королю с ней стало скучно через полгода, если не раньше… Она ведь деревенщина, не в обиду вам будет сказано.
– Ну что вы, с чего мне обижаться? – Мне стало смешно. – Я ведь, к вашему сведению, родилась в городе. Но отец быстро понял, что не хочет, чтобы его дочь росла среди разврата и грязи, поэтому увез нас с мамой в село. Чистый воздух, добрые работящие люди и преподаватели из города. Что еще нужно для счастья? Многим напыщенным горожанам подобная роскошь наверняка и не снилась. Не в обиду будет сказано.
Брови профессора поднялись на середину лба: кажется, он не ожидал от меня столь пылкой речи.
– Хм, ну я, собственно, не за этим пришел.
Тряхнув головой, Снейри снова осмотрел меня, немного задержавшись на ногах. В верхней их – части.
Я почувствовала, что краснею, но делать было нечего, потому пришлось стоять и слушать этого выскочку.
– Вы так быстро сбежали с экзамена, что даже не удосужились взять документы, – наконец перешел он к делу. – Проректор Тарлауг просил меня догнать вас и передать это.
Мне протянули небольшую бумагу, на которой были перечислены три экзамена для поступления в академию. Напротив первой строчки красовалась надпись «зачет» и фамилия магистра с росписью.
– О, простите, я не знала, что нужно что-то забирать.
– Если вы не знаете чего-то, необходимо обратиться к старшим, Бриана, – с нотами превосходства в голосе заговорил Снейри. – Так мы здесь живем, такие порядки. Это касается не только бумаг. Любые вопросы, которые кажутся вам важными, озвучивайте нам. И мы постараемся помочь. Всегда. Мы за вас отвечаем.
Я кивнула, хотя не совсем понимала, на что именно он намекает.
– Все понятно, профессор Снейри, я запомню.
Мужчина хотел ответить, но передумал. Поджав губы, он молча развернулся и вышел за дверь.
И что это было? Неужели они не могли послать за мной кого-то из ребят? Ну или Муна, тот помоложе как-то… Такое ощущение, будто он специально приходил на что-то мне намекнуть. Хотя скорее всего это просто плод моего воображения.
Дверь распахнулась, и в квартиру вбежал Юхо.
– Опа! Ты чего это уже здесь? Выгнали, что ли?
– Вообще-то я сдала экзамен. Первая. А ты прекращай во всем видеть плохое и радоваться этому. Тоже мне, гений!
Гном приблизился ко мне и удивленно присмотрелся.
– Ты кто? И где моя миролюбивая соседка Бриана? Что ты с ней сделало, чудище поганое?
– Сам ты… – Тут я вспомнила про синяк под глазом и устало вздохнула. – Дал бы лучше мазь какую-нибудь от синяков, а то мной только зомби пугать.
* * *
Спустя минут сорок вернулась Лени. Девушка вбежала на кухню, где мы с пришедшим в гости Торном и Юхо пили какао, и громко крикнула:
– Дорогие вы мои, любимые-ненаглядные, я сдала! Какая же я везучая! Спасибо тебе, Брианочка!
– Мне? Я-то при чем?
– Как это? Знаешь, кто мне достался в вопросах о фауне Эндорры? Козел обыкновенный. А я про него чисто ради шутки читала, понимаешь? Ну, тогда, после письма от твоего бывшего…
– Ого! И правда везучая, молодец. А флора?
– Там тоже ничего особенного – чабица ивовая. Я про нее столько списывала, что невольно все запомнила. – Эльфийка радостно засмеялась и села рядышком с Торном, ненавязчиво подвинув парня в сторону. – Ну а вы как? Все сдали?
– Я выдал практически лучший результат. – Юхо гордо задрал голову. – Видели бы вы их удивленные лица. Привыкли все, что гномы неповоротливы и медлительны, глупцы! А уж как я стрелял по мишеням!
– А Бриана вообще первой пошла сдаваться. – Торн окончательно сполз с табуретки под натиском хрупкой эльфийки и отошел в сторону. – Я просто опешил от ее смелости. А наша профессорша взбесилась, когда узнала, что она сдала. Еще бы ей не злиться: теперь бабульку по милости Брианы так и называют все – Жердь.
Я засмеялась – так ей и надо, этой занозе.
– Кстати, – вспомнилось вдруг, – кто-нибудь знает, кто такие плавунцы?
Ребята озадаченно переглянулись, Лени подняла руку и захихикала:
– Вы все знаете. Просто забыли их второе название – кувшинки Мистерии. Маленькие болотные цветочки, очень ядовитые. Чуть ошибиться с дозировкой – и смерть в муках обеспечена! Но! Если знать рецепт, можно приготовить невероятное зелье – оно изменяет ваши магические силы. Или отнимает силы у других для вас. Что-то в этом роде.
– Конечно, как можно было забыть? – Я хлопнула себя по лбу ладошкой и сморщилась – случайно задетый глаз все еще болел. – Такое снадобье пьют только отчаянные люди и нелюди. Те, кому нечего терять.