На пару мгновений я оцепенел, вспоминая беспомощность, которую испытывал, когда смотрел, как нежить уничтожает Кхаринзу и рушит замок. Я пойду на что угодно, лишь бы этого не случилось!

Трибун легиона, сатир Урфи, встретил меня у порога кабинета. Другой знакомый сатир, Флейгрей, поставь его рядом с трибуном, был бы ему по пояс, но в остальном сходство было потрясающим. Я на мгновение подумал, что эти двое родственники. Урфи для полного сходства не хватало бутылки с пойлом в руке и винного бочонка под задницей.

Его кабинет загромождали сваленные кучей папки, перевернутые стеллажи, разбросанные бумаги, но на столе не было ни пылинки, поверхность блестела и отражала самого сатира, вставшего, опершись на спинку стула со специальной прорезью для хвоста.

Тряхнув бородкой, трибун недовольно проблеял:

– Легат Аваддон поручил мне выгрести из запасов легиона все что есть и выдать тебе, Хаккар. С какой целью?

– Не могу разглашать, трибун Урфи!

– Тогда вот тебе что, а не хао… – Сатир ухмыльнулся, показывая мне кукиш с высунутым когтистым большим пальцем. – Свободен, центурион! Кругом! Шагом марш… отсюда!

– Не могу выполнить, трибун Урфи! Ваш приказ вступает в противоречие с приказом вышестоящего легата Аваддона, который поручил принять от вас хао, достаточное для того, чтобы зажечь оранжевые звезды на моем роге и рогах моих бойцов! – выдав эту сложную конструкцию, я сглотнул, освежая пересохшее горло, произвел в голове расчеты и добавил: – Сто семнадцать миллионов для меня и в среднем по сто шестьдесят восемь для еще шестерых! – Подумав, на всякий случай твердо сообщил, что все это во славу доминиона.

На некоторое время трибун выпал в осадок и ушел в астрал, а когда вернулся, ахнул и прорычал:

– Как шестерых? Это же больше миллиарда! Ну вот и выдал бы легат из своих запасов! Хао, знаешь ли, с неба не падает! Пока не скажешь зачем, ничего не получишь, центурион.

– Вы отказываетесь выполнять приказ легата?

Урфи прищурился, склонился надо мной и, брызгая слюной, прошипел в лицо:

– К нам с инспекцией едет сам генерал Ксавиус! Будет ревизия! С меня спросят! Что я им скажу? Развоплотят за растрату подотчетного хао! Легату что? Взятки гладки, терять нечего! А у меня до конца службы остался год!

Так-так… Не все гладко в тринадцатом легионе. Насколько я знал, трибун Урфи один из самых уважаемых бойцов, прослуживший во славу доминиона почти три века. Вряд ли он был ставленником Ксавиуса, но и то, что слово Аваддона для него не особо весомо, тоже понятно. Что за игру ты затеял, сатир?

Поразмыслив, я стер с лица его едкие слюни и кивнул:

– Вас понял, трибун. Доложу легату Аваддону, что вам до конца службы остался год, с него взятки гладки и терять ему нечего, поэтому его приказ не выполнен, и лучше бы он выдал хао из собственных запасов.

Развернувшись, я направился к выходу. Взгляд козломордого буравил мне затылок. Я уже занес ногу над порогом, но он пробурчал:

– Постойте, центурион. Вернитесь.

Когда я снова встал перед ним, он уже где-то раздобыл фляжку и отчаянно заливал все ее содержимое в широко распахнутую пасть, все равно что подливал масла в огонь – из глотки вырвались столбы пламени, кадык ходил ходуном. Ну вот, теперь полное сходство с Флеем!

– Пойми, Хаккар, – задушевно заговорил сатир, выдав шумную отрыжку. Мое лицо опалило огнем. – Я не могу выдать хао, не зная, на что оно пойдет.

– Хорошо, я скажу на что. Легат назначил меня первым инстигой.

– Знаю, – проворчал Урфи. – На редкость глупое решение.

– Еще он велел отобрать второго и третьего инстигу. Легиону нужны сильные инстиги, а не «свежее мясо», логично?

– Логично, – кивнул он. – Хорошо. С тем, чтобы усилить тебя и других инстиг, я согласен. Итого трое. Но выдать хао на усиление еще четверых? О них речи не было!

– Думаю, об остальных четверых генералу Ксавиусу, во славу доминиона, знать не обязательно. По приказу легата мы отправляемся в Очаг Пустоты. Сколько именно мы там наберем хао – в ваших отчетах не будет указано.

Взгляд сатира приобрел отчаянное выражение. Он уже все решил, хао выдаст, но последствия пугали его до дрожи. По сути, бедолага-трибун оказался между молотом (Ксавиусом) и наковальней (Аваддоном). Ссориться и с тем и с другим себе дороже, особенно за год до конца службы. Приказ легата – и сатир идет первым инстигой. Обвинение в растрате – и Урфи заканчивает свой путь в пасти Ксавиуса.

– Трибун Урфи, – обратился я к нему как можно мягче. – Мы с вами в одном стимере с легатом. Только победы вернут легиону былую славу, а вместе с этим и самому Аваддону. Победы пополнят казну! Победы дадут больше звезд каждому из нас! Победы будут значить то, что со службы вы уволитесь богатым и уважаемым демоном! И все, что задумал легат, ради этого!

Урфи сделал вид, что моя пламенная речь его не впечатлила. Молча исчезнув, он спустя полминуты появился на том же месте с маленьким хрустальным кубиком. Протянул мне:

– Один миллиард сто двадцать пять миллионов частиц хао. – Другой рукой указал на черный куб на столе. – Распишитесь в получении, центурион.

Чтобы «расписаться», потребовалось наложить руку на куб. Ладонь обожгло, а когда я ее отнял, на антрацитовой поверхности проявились демонические руны: «Центурион Хаккар, тифлинг, принял от трибуна Урфи, сатира, один миллиард…»

Даже у демонов бюрократия. Она могла просочиться в реал, если допустить, что на моем плане существования тоже есть Преисподняя.

* * *

После долгих мгновений ошарашенного молчания Абдусциус подвел итог услышанного:

– Значит, говоришь, если пойдем с тобой, велика вероятность, что не доживем до следующей битвы?

– Да. Завтра утром мы выдвинемся в очень опасное место, – ответил я, решив перед тем, как отправиться в Очаг Пустоты, встретиться с Полковником, лидером «Экскоммьюникадо». – Возможно, никто не вернется, даже я. Но из тех, кто выживет, я выберу второго и третьего инстигу.

– Но если вернемся, станем сильнее? – озабоченно спросил Каракапанка.

Ракшас спал и видел, что заработает в легионе оранжевую звезду и вернется в родной Синдзи героем доминиона. Про халявный подгон от легиона я им пока не говорил, чтобы отсеять тех, кто не решится. Тем более, пока возвращался к своим, встретил-таки смельчаков, седого подслеповатого ракшаса, бестолкового демона и хромого ковыляющего черта, пожелавших пойти инстигами, так что выбирать бойцов в Летучий отряд было из кого.

– Однозначно, – ответил я ракшасу. – Третьего не дано.

– А эти специальные задания легата… – задумчиво произнес бес Руперт. – Они как, выполнимы?

– Вполне.

– И мы не будем подчиняться никому, кроме тебя и легата? – уточнил Мотиф.

– Да. Плюс… – Я решил все-таки выложить один, самый маленький, козырь. – Призовые хао за победу отряду будут выдаваться как целой когорте.