каждую клетку его ткани и сформировало свои собственные клетки, чтобы в точности имитировать их. Это – части, которые успели закончить трансформацию. Они являются собачьими клетками. Но у них нет ядер собачьих клеток. — Блэр приподнял часть брезента. Показалась изувеченная лапа собаки с грубой серой шерстью. — Это, например, вообще не собака, а имитация. В некоторых частях, я не уверен; ядро пряталось, имитировало собачью клетку. Со временем даже микроскоп не показал бы разницы.

— Предположим, — спросил Макриди, — что было бы, если бы он успел поглотить пса?

— Тогда он бы сам стал собакой. Другие собаки приняли бы его за своего, и мы тоже. Ни микроскоп, ни рентген, ни любые другие земные средства доступные нам не смогли бы отличить их. Это представитель высшей разумной расы, которая узнала глубочайшие секреты биологии и использовала их в своих целях.

— Что оно собиралось делать? — Барклай посмотрел на свисающий брезент.

Блэр неловко усмехнулся. Его губы подергивались от подавляемой нервозности.

— Захватить весь мир, я полагаю.

— Захватить мир! Целый мир, да в одиночку? — выдохнул Коннант. — Стать единым диктатором?

— Нет. — Блэр покачал головой. Он случайно выронил скальпель, который вертел в руках. Биолог наклонился, чтобы поднять инструмент, так что, когда он произнес следующую фразу, его лица не было видно.

— Оно бы просто заселило Землю.

— Заселило Землю?! - Коннант опешил. — Оно что, размножается почкованием?

Блэр покачал головой и сглотнул.

— Это... это не обязательно. Оно весило 85 фунтов. Чарнак весил около 90. Оно могло бы стать Чарнаком, и у него осталось бы 85 фунтов, чтобы стать Джеком, например, или Чинуком. Оно может имитировать что угодно. Если бы оно достигло Антарктического моря, то стало бы тюленем, а может быть, двумя тюленями. Оно бы могло напасть на кита и стать китом. А может быть, оно поймало бы альбатроса или поморника и улетело в Южную Америку.

Пауэлл тихо выругался.

— И каждый раз, когда оно что-то поглощает и имитирует...

— У него должна была оставаться первоначальная масса, чтобы начинать превращение сначала. — Блэр закончил. — Ничто не могло бы убить эту тварь. У него нет естественных врагов, потому что оно становится тем, чем хочет. Если бы на него напал кит-убийца, он стал бы китом-убийцей. Если бы это был альбатрос и на него напал орёл, он стал бы орлом. Боже, он может стать самкой орла. А представьте, если оно так сможет откладывать яйца!

— Ты уверен, что эта адская тварь мертва? — тихо спросил доктор Коппер.

— Да, слава Богу! — вздохнул маленький биолог. — После того, как они отогнали собак, я пять минут стоял и тыкал в нее током той штуковиной, что смастерил Барклай. Она мертва и зажарена!

— Можно только радоваться, что оно попало в Антарктиду, где нет ни одного живого существа, чью форму он бы мог принять, кроме животных в лагере.

— Не считая нас! — усмехнулся Блэр. — Оно может имитировать нас. Собаки не могут пройти четыреста миль до моря; там нет еды. В это время года нет ни одной чайки, которую можно было бы имитировать. Нет никаких пингвинов так далеко в глубине материка. Тут нет никого, кто бы мог добраться до побережья. Кроме нас! Мы разумны. Только мы в состоянии сделать это. Неужели вам не понятно, что она собирается трансформироваться в одного из нас? Только так она может завладеть самолётом и покорить Землю всего за два часа. Оно захватит мир, если примет наше обличье!

— У твари ещё не было возможности это узнать. Она очень торопилась и приняло форму существа, наиболее близкого ей по размеру. Смотрите, я – Пандора! Я открыл ящик! Но я обо всём позаботился! Я вывел из строя все средства передвижения! Ни один самолёт не сможет взлететь. Ничто и никто не сумеет выбраться отсюда! — Блэр истерично расхохотался, рухнул навзничь и принялся кататься по полу.

Главный летчик Ван Волл бросился к двери. Его шаги гулко отдавались в коридорах. Доктор Коппер склонился над бившимся в истерике Блэром, затем открыл свой медицинский чемоданчик и достал одноразовый шприц и сделал Блэру укол в руку с успокоительным.

— Надеюсь, он прийдет в себя, когда очнется, — со вздохом сказал доктор, поднимаясь. Макриди помог ему перенести биолога на ближайшую койку. — Все зависит от того, сможем ли мы убедить его, что эта тварь мертва.

Ван Волл вернулся в хижину, небрежно вытирая руки.

— Я не думал, что биолог может сработать так тщательно. Он упустил запасную технику во втором складе. Но ничего, я о ней позаботился.

Гэрри кивнул.

— А вот что на счет радио?

Доктор Коппер фыркнул

— Неужели ты думаешь, что это существо может просочиться по радиоволне? Если связь будет прервана, за нами в течение трех месяцев будет отправлено пять спасательных бригад. Наоборот, нам нужно поддерживать связь в обычном режиме, но молчать о происшествии. Теперь мне интересно было бы знать...

Макриди пристально посмотрел на доктора.

— Ведь это может быть сродни заразной болезни, а у нас многое испачкано её кровью?

Коппер покачал головой.

— Блэр что-то упустил. Эта тварь, видимо, способна имитировать любые жизненные формы, но в любом случае у нее должно быть что-то своё, собственная жизненная структура, своя химия тела, свой метаболизм. Иначе бы она превратилась, например, в собаку и была бы просто собакой и ничем больше. Это должна быть имитация собаки. Поэтому ее можно обнаружить с помощью сывороточных тестов. Поскольку эта тварь из другого мира, ее химия должна коренным образом отличаться от нашей, поэтому несколько её клеток, к примеру, капля крови, были бы восприняты человеческим или собачьим организмами как вирусы.

— Кровь...у этой имитации может быть кровь? — спросил Пауэлл.

— Конечно, в крови нет ничего особенного, — заверил его Коппер. Мышцы на девяносто процентов состоят из воды. Кровь отличается от них только тем, что в ней воды на пару процентов больше, а связующих клеток меньше. У этого существа точно так же текла бы кровь.

Блэр неожиданно сел на своей койке и спросил.

— Коннант... где Коннант?

Физик подошёл к маленькому биологу.

— Я здесь. Чего тебе нужно?

— А ты — это ты? — хихикнул Блэр. Он рухнул обратно на койку, корчась от беззвучного смеха.

Коннант смотрел на него непонимающе.

— Что значит я — это