class="p1">Казанцев тяжело вздохнул и спросил меня:

— Хорошо. Как предлагаешь всё это назвать? — он сделал круговой жест рукой, должный, видимо, обозначать всю широту и размах нашей деятельности.

— «Урал». По-английски «Ural». Просто, и со вкусом. «Урал — опорный край державы!» — процитировал я ему плакат из времён СССР.

— А ты знаешь, сколько у нас санаториев, домов и баз отдыха с таким названием? — хмыкнул Казанцев.

— И что? Такой «Ural» будет только один. — улыбнулся я. — Да и у иностранцев это название ассоциируется и будет однозначно ассоциироваться с Россией, как и очень страшное для них «Siberia». Ну, для образованных иностранцев, я хотел сказать…

Володя опять вздохнул, кинул внутрь своей «девятки» «меню» с проспектом, и сказал:

— Поехали к генералу. Он у нас за профилакторий ответственный.

Разговор с Матанцевым не занял много времени. После долгих препирательств и взаимных извинений (он со мной не посоветовался, а я не удосужился поинтересоваться), Виктор Петрович, наконец, признал, что «Эдельвейс», как название, изжило себя. «Урал» — слишком простое, но, в то же время, универсальное и, что немаловажно, патриотичное. По итогам разговора был принят ряд решений — Казанцев едет к художнику, который рисует новый логотип, завтра днём мы дружно его утверждаем, и отдаём в типографию на срочную печать. Это же самое касается и нашей продукции — остатки распродаём под старым брендом, а следующие партии делаем уже в новой упаковке, за которую опять же ответственен Володя.

— Кстати, мне недавно отзвонился Олег Васильевич. — сказал, улыбаясь, Матанцев. — К Вере Фёдоровне обратился за приобретением крема Лев Лещенко.

У меня в голове что-то щёлкнуло.

— Виктор Петрович, как вы думаете, а Лев Валерьянович хочет заработать денег?

— Студент, что у тебя за привычка задавать вопросы? — усмехнулся генерал. — Говори прямо, что придумал.

— Надо пригласить его к нам на открытие. Денег заплатить и крем подарить. Контингент-то у нас соответствующий подберётся, на песнях Лещенко воспитывавшийся. Как идея?

Матанцев переглянулся с Казанцевым и Останиным.

— Идея неплоха. — сказал генерал, а Володя с Валерой кивнули. — Переговорю. И ещё. У тебя же в воскресенье день рождения, Алексей. Как собираешься отмечать?

— Да не думал… — отмахнулся я. — Не люблю собственную днюху.

Это было действительно так. Ну, не нравилось мне отмечать собственный день рождения, ни в детстве, ни потом. С самого утра росло раздражение, которое приходилось постоянно сдерживать, и только к вечеру наступало облегчение, когда поток поздравлений сходил на нет. Головой я понимал, что близкие и знакомые хотят сделать мне приятное своими поздравлениями, и просто терпел. Самый лучший вариант для подобной ситуации, который я проворачивал в своём «прошлом», это поездка в эти даты на отдых — купаешься, загораешь, иногда отвечаешь на звонки особенно непонятливых поздравляющих, не обративших внимание на отличные гудки, свидетельствующие о том, что телефон находится в роуминге. А вечером идёшь в ресторан, спокойно сидишь, грустишь и под алкоголь вспоминаешь прожитые годы…

— Любишь, не любишь, а отмечать надо! — хмыкнул Матанцев. — Тем более, восемнадцать лет наступает, совершеннолетие, как-никак. Предлагаю отметить в профилактории. Природа, свежий воздух и шашлыки — все останутся довольны. Как тебе?

— Договорились. — кивнул я.

* * *

Во вторник утром мы с Женей сходили на автокурсы, после которых за ней заехали Николай с Вадимом, а за мной — Валера. Договорившись, что увидимся вечером дома, мы попрощались с девушкой, и собрались ехать к Светлане.

Когда я залез в «девяносто девятую», Валера показал мне два варианта изображения нашего бренда «Урал». Первый, с узорами и финтифлюшками, я отверг сразу, а вот второй — с простыми, но объёмными буквами, выполненными стандартным шрифтом, мне понравился.

— Этот. — протянул я листок Останину.

— Матанцев, Казанцев и я с тобой полностью согласны. — улыбался начальник нашей СБ. Отдаём в типографию?

— Отдавайте. — кивнул я. — Что-нибудь поправить или изменить всегда успеем.

Когда мы подъехали к дому нашего администратора, то услышал от старшего товарища:

— Ты смотри, Алексей, сильно-то не расслабляйся там. — усмехнулся Валера, когда я уже собрался выходить из «девяносто девятой». — Часиков в восемь за тобой заеду. Договорились?

— Да. — кивнул я.

Света встретила меня в шелковом домашнем халатике.

— Лёшка! Как же я по тебе соскучилась! — она кинулась мне на шею.

Через минуту мы оказались на диване в гостиной. Светин халатик, под которым ничего не оказалось, полетел в одну сторону, мои футболка и джинсы — в другую.

— Лёш, я всё понимаю, но приходи почаще. — пристроившись через некоторое время у меня на плече, сказала девушка.

— Как могу, Светочка, как могу. Как у тебя дела?

— Да хорошо всё, работаю потихоньку. — вздохнула она. — Тут к вашей Зое Ивановне меня пару раз ребята возили, типа, на стажировку. Хоть английский с немецким вспоминать начала. Она кто вообще такая, Лёшка? У меня от неё мурашки по всему телу — сама улыбается, а глаза холодные!

— Из бывших, Света, а может и из действующих. Коллега Валеры и Володи.

— Я так и поняла. Сразу меня инструктировать начала по поводу распускания языка и последствий этого. Меня ещё Володя с Валерой в своё время с этой темой весь мозг вынесли, а Зойка так вообще застращала.

— И всё? Ни о чём больше вы с ней не разговаривали? — не поверил я, ведь Валера мне говорил совсем другое.

— Да как не разговаривали… — протянула Света. — Мы с Зоей Ивановной этикет прошли, в том числе и в ресторане с этими приборами столовыми, будь они неладны. Потом она мне целые лекции прочитала об особенностях менталитета представителей разных европейских стран. Про США отдельно рассказала. Знаешь, как интересно? Нам в педе и десятой части всего этого не говорили! А когда я, как дура последняя, у неё поинтересовалась, в каких странах она была сама, думала, что всё… из Сысерти домой я уже не вернусь! — девушку аж передёрнуло. — У Зойки такой взгляд стал…

— Да ладно, Свет, со всеми бывает. — успокоил я её. — Привыкнешь.

— Да я уже и так постоянно за словами слежу, точно скоро на уровне рефлекса речь контролировать буду! Только с тобой и можно что-нибудь обсудить и поделиться, да с Валерой ещё… А вот Володя совсем другой! Лёш, как ты думаешь, а у меня телефон прослушивается? — Света подняла голову с моего плеча, перевернулась на бок, опёрлась на локоть и посмотрела на меня.

— Не знаю. — ответил я. — Не знаю даже, прослушивается ли мой телефон. Не интересовался. Но исхожу из того, что да, прослушивается. И тебе советую исходить из этого же.

— Понятно. — кивнула девушка. — Тоже из этого исхожу. Но за те деньги, которые получаю