нервы. Но, стоит мне переступить порог кухни, как слышу за спиной грохот посуды, отчего вздрагиваю. Это Денис запускает мою чашку в мойку. И это тот самый край, который заставляет испугаться. Который напоминает мне, что этот человек хотел покончить с жизнью. Напоминает, насколько у нас серьезные проблемы. Об этом спешит сообщить и сам мужчина, уже шагающий в мою сторону.

– Ты правда думаешь, что знаешь обо мне все? – спрашивает он, почти наступая на меня, пока не оттесняет назад и не прижимает спиной к стене. – Ты не знаешь массу интересного. Рассказать? Уверен, тебе это понравится.

Его агрессия действительно меня пугает. Но большего всего то, что за ней скрыто. Я почти боюсь слушать его дальше, но именно это и должна сделать.

– Расскажи.

Денис упирается рукой в стену над моей головой и наклоняется к моему лицу. Он хочет задушить меня своими эмоциями. Хочет, чтоб я приняла и разделила их с ним. И я пытаюсь подставить к нему свои ладони.

– Ты спрашивала о моем детстве и о матери? Так вот, в детстве я часто воровал белье своей матери. Не знаю, почему. Мне нравился ее запах. Это нормально? Или я извращенец? А еще, меня глубоко впечатлило то, что я однажды увидел сквозь дверную щель, когда она принимала клиента. А когда созрел, поначалу сходил с ума от мысли, что хочу именно ее. Это тоже нормально? Она стала моим чертовым идеалом. Всегда самая красивая и самая недоступная. Я, бля*ь, неделями ждал, когда она вернется со своей долбанной работы. И я ненавидел каждого из мужчин, кто хотя бы ее касался. Все изменилось, когда ко мне пришла ее подруга, такая же, как она. Та сделала меня мужчиной, научила быть им в постели, научила доставлять удовольствие. И мне это понравилось. Я создал себя таким под их бл*дским влиянием. Так что есть на это сказать? Что говорит тебе твой супер-анализ? У меня что, правда есть шансы стать… нормальным?

Только сейчас я начинаю дышать. Думать едва ли ни болезненно, как бывает его теперь слушать. Денис произносит такие вещи, которые многое проясняют. Развращенный с самого детства, двумя порочными особами. Такое влиятельное окружение для мальчика, и такие печальные для него последствия. Он просто не знает, что такое настоящие, крепкие отношения, которые могут быть между мужчиной и женщиной. Он не умеет любить, не знает, как это – быть по-настоящему счастливым рядом с кем-то одним, долго и полноценно. Но он очень этого хочет, потому что готов к этому какой-то частью себя, именно той, которой катастрофически одиноко.

– Мне так жаль, – говорю ему.

И сразу вижу по глазам – он чувствует, что я слишком хорошо его поняла. И поняла сразу. Он даже слегка теряется. Жаль поздно улавливаю, что может сделать в таком состоянии. Его губы буквально обжигают мои. Напор настолько сильный, что это обескураживает. Я даже не сразу понимаю, что отвечаю на его жгучий поцелуй. Отвечаю так, словно мне больно, словно помню, словно по-настоящему соскучилась. И словно мне совсем не стыдно. Когда внутри начинают бушевать противоречия. Когда хочется себя отпустить рядом с этим мужчиной, когда хочется утешить именно так, как ему нужно. И когда понимаешь, что творишь на самом деле.

– Нет, – выдыхаю твердое слово, отталкивая Дениса от себя.

Но он не слушает. Возвращается ко мне и закрывает рот своим.

– Денис… – зову его, снова пытаясь оттолкнуть.

– Я здесь, – отвечает мне, прежде чем вернуться к моим губам.

Он совершенно невыносим. И абсолютно неуправляем. Я за ним совсем не успеваю. Моя юбка уже где-то на бедрах. Это позволяет ему спокойно меня подхватить и отнести в спальню. И я уже под ним на его кровати, почти в панике.

– Денис, пожалуйста, перестань, – произношу в какой-то жалобной мольбе, пока он скользит по мне вниз.

– Успокойся, – хрипло выдает мужчина. – Я ничего не возьму, только дам.

Вот теперь паника усиливается. Особенно тогда, когда вижу его взгляд, полный какой-то безумной похоти. Пытаюсь схватить его за волосы, лишь бы не дать опустить голову к моим бедрам. Но он слишком упорно туда стремиться. До боли выкручивает мне руки, отводя в стороны.

– Крис, пожалуйста… – теперь уговаривает меня. – Позволь хотя бы это…

Но даже не слушает ответ. Он просто наклоняется еще ниже и припадает носом к моему лону. На секунду оба замираем. Меня начинает колотить дрожь. Как и его. Прикусывает через ткань, уже совершенно мокрую благодаря ему же. Накал настолько велик, что я уже не в состоянии сопротивляться. Я хочу, чтобы Денис пошел дальше, очень хочу. И уже позволяю ему это. Позволяю коснуться губами пылающей кожи, позволяю толкаться языком внутрь так глубоко, насколько у него это получается, то есть я позволяю ему все, что он только желает мне дать. Но он опять обманывает, когда не только дает, но и забирает. Забирает мое дыхание, мои стоны, забирает целиком то сладкое ощущение, которое возникает в момент разрядки, забирает все напряжение. Он забирает меня всю, от чего внутри разливается сплошная пустота.

И только ощущение собственной вины не дает мне разозлиться по-настоящему. А еще то, что Денис не спешит идти дальше, хотя не рассчитывает собственные силы. Для него этого оказывается слишком много. Его все еще колотит. Едва справляется с собственным дыханием. Вот-вот сорвется. Пока же просто упирается лбом мне в живот, обдавая кожу жаром своего дыхание. Он пытается совладать со своими эмоциями. И лишь за это я уже ему благодарна, что он не решает заглушить их другим способом. Ведь вижу, как он борется с самим собой.

– Денис, – снова зову его, аккуратно накрывая ладонью мужское плечо.

Возникает такое чувство, что положила руку на камень – до того напряжен. И совершенно ничего мне не отвечает. Вместо этого резко поднимается и быстро уходит в ванную комнату.

* * *

Что за дрянь?! Со мной явно что-то не так. Даже не помню, когда последний раз так заводился. Если только не опять же с Кристиной в прошлый раз. Она буквально сводит меня с ума. Уже начинает казаться причиной всех моих бед. Я не просто ее желаю, я хочу ее всю. Хочу поселиться в ее постели, внутри самой Крис. Там так хорошо… слишком. Я мог бы позволить себе это прямо сейчас, только мне не нужно очередное разовое посещение, я хочу пожизненный абонемент. Теперь приходится объяснять это своему особенно впечатлительному члену. Приходится объяснять руками, под душем. Тем более тогда, когда Крис неосторожно