‒ Я видел её издали, она не видела меня. Ей нельзя меня видеть. С Киром Альгесом она, понятное дело, знакома, но, если она увидит меня в его теле, к ней вернётся полная память, и это воплощение потеряет для неё смысл. Я не могу рисковать.

Амрис опирает лоб на поставленную на локоть руку и закрывает глаза.

И тут у меня в голове складывается полная картина.

‒ Амрис, ‒ медленно начинаю я. ‒ Правильно ли я понимаю, что ты уехал из Альдагора, чтобы, во-первых, с наибольшей вероятностью спасти жизнь принцессы Мрака, то есть, Рэй-Йи, или хотя бы выиграть немного времени, чтобы она сама как-то разобралась, а во-вторых, уберечь её от возвращения памяти, которое может испортить её планы на воплощение?

Амрис кивает. Открывает глаза и встречается со мной взглядом. Но ведь это ещё не всё.

‒ И на сообщения мои ты не отвечал по одной простой причине: за все четыре дня твоего пути из Альдагора в Ксесс ты ни разу не хотел увидеть меня, достаточно, чтобы отправить сообщение, потому что все четыре дня ты думал о ней.

Амрис продолжает смотреть мне в глаза.

Я делаю очень медленный вдох и очень медленный выдох.

Затем встаю, подхожу к двери, открываю её ‒ наполненное радостью быть вместе тепло утекает наружу, и вместо него меня касается приходящий снаружи холод ‒ и указываю Амрису на выход.

‒ Я же говорил, что ты оторвёшь мне голову, ‒ печально улыбается Амрис.

‒ И ты правильно меня понял.

Амрис смотрит на дверь, цокает языком и откидывается на спинку стула. Я не двигаюсь с места.

‒ Карна, я тут на нелегальном положении. Мне некуда идти. Мрак уже слишком близко, и я не смогу пересечь границу, если выйду сейчас.

‒ Это воистину твои проблемы, ‒ холодно отвечаю я.

‒ Ну, если меня поймают, то это будут общие проблемы, потому что это ставит под угрозу успех всей миссии.

Я молчу, продолжая указывать на выход.

Амрис с тихим рыком встаёт, срывает с верёвки и надевает рубашку, подхватывает свою куртку и направляется к двери.

‒ Вот поэтому в том числе так тяжело, когда я мужчина, а ты женщина.

Вот на этом я срываюсь. На следующем шаге к двери Амриса встречает моя пощёчина.

‒ Ау… ‒ выдыхаю я, потряхивая рукой, чтобы успокоить жжение на ладони. Щека Амриса розовеет, но не поднимает руку, чтобы коснуться её.

‒ Я согласен, что я заслужил. Теперь я могу остаться?

Нет, вот драться я с ним точно не буду: он ловчее и сильнее. Хотя побить его, конечно, хочется.

‒ Нет. Ты можешь вернуться, когда ты захочешь увидеть меня. Не использовать меня, чтобы отвлечься от мыслей о ней, ‒ мой голос звенит. ‒ Не использовать мой дом как убежище, потому что тебе больше некуда деться. Ты можешь вернуться, но тогда, когда ты захочешь прийти ко мне. Не «от неё», не «в мой дом», а ко мне, Амрис. Чувствуешь разницу?

Он смотрит на меня, опустив плечи, и молчит.

‒ А до тех пор – чтобы ноги твоей здесь не было. Уходи, Амрис.

Он поджимает губы, вздыхает и начинает зашнуровывать ботинки. Зашнуровав, поднимается и встречается со мной взглядом. Видимо, хочет увидеть в моём взгляде знак, что я могу передумать.

В моём взгляде такого знака нет.

Амрис перешагивает порог и скрывается в темноте.

Не успеваю я закрыть за ним дверь – меня накрывает слабость, как будто из тела вынули все кости. Прислоняюсь спиной к двери и опускаюсь на пол.

Вот тарелка, из которой он только что ел, и чашка, которой он только что касался губами.

И охапки дров, которые он принёс в дом.

Четыре дня подряд он шёл ко мне и думал при этом о другой женщине. Шёл ко мне и ни разу не захотел увидеть меня.

На глаза наворачиваются злые слёзы.

На пробу опускаю кулак на пол. Больновато. Однако в теле поднимается волна ярости, и мне нужно куда-то её направить.

Встаю, закидываю пару поленьев в печь. До того, как мне идти во дворец, ещё часа четыре, успеют прогореть.

Амрис, забери тебя Мрак.

Прохожу в спальню. Опускаюсь на постель ‒ она полна его запахом. Забери его Мрак, она же будет продолжать держать его запах и вечером, когда я вернусь.

И у меня не хватит никаких душевных сил, чтобы постирать постельное бельё.

«Ты голоден?» ‒ «Угу. До тебя».

«Запиши себе на подкорку, что ты для меня желанна».

«Дрова для леди».

Когда я начинаю удар за ударом приземлять кулаки на его подушку, больше всего я злюсь, конечно же, на себя.

Что мне так мало нужно, чтобы почувствовать себя рядом с ним счастливой.

Чтобы он просто принёс мне дров со двора.

А потом ‒ закутал в свою куртку и поцеловал.

Забери тебя Мрак, Амрис. Ты сказал, что я для тебя желанна. На пути ко мне ты думал о Рэй-Йи. Забери тебя Мрак.

Когда ярость исчерпана и накатывает усталость, я опускаюсь лицом в его подушку, закутываюсь в его одеяло и плачу.

«Женское тело, женский контур», ‒ говорил он. «Давай починим», ‒ говорил он.

Зачем чинить, если есть Рэй-Йи?

Зачем вообще я в женском контуре, если есть Рэй-Йи?

Чтобы он приходил в мой дом спать, потому что это единственная форма взаимодействия, которая у нас бесперебойно получается?

А потом уходил к Рэй-Йи?

Забери тебя Мрак, Амрис.

Ты опять ушёл к Рэй-Йи.

Даже если ногами ты через границу двух стран пришёл ко мне, сердцем ты ушёл к Рэй-Йи.

Мои горестные размышления прерывает ощущение, которого я так ждала все эти дни и на которое я сейчас отзываюсь только усталым раздражением: на безымянном пальце левой руки вибрирует кольцо.

Амрис прислал мне сообщение. Нашёл в себе желание меня увидеть, неужели.

Ладно, послушаем, что он имеет сказать.

«Прости меня, пожалуйста».

И всё.

Я переслушиваю сообщение, силясь уловить оттенки интонации, но кольца не передают их.

Кольцо вибрирует ещё раз.

«В следующий раз перед началом миссии надо будет выяснить, нет ли там случайно Рэй-Йи».

Забери тебя Мрак, Амрис.

Мне так мало надо от тебя, чтобы у меня высохли слёзы.

Глава 5. Ценный груз

Лерос выглядит уставшим. Как и требует его должность, он стоит у дверей принца прямо и встречает меня строгим и полным достоинства взглядом, но мне кажется, что он бы не