Сидони поняла, что кто-то услышал о финансовых проблемах тети Жозефины и напугал ее до смерти всевозможными ужасами об изъятии собственности и помещении в тюрьму за невыплату долга. Конечно, тетя впала в истерику.

Что бы ни говорила Сидони, это не помогало. Тетя рыдала. Сидони отчаянно искала способ успокоить ее. Если попытаться объяснить ей, что теперь должником является Сидони, это не поможет. Тетя не поверит, что освобождена от выплат.

Ей нужно услышать что-то конкретное, пусть даже это будет ложь во спасение.

– Выслушай меня, Жожо. Я объясню, почему тебе не нужно ни о чем беспокоиться.

К ее облегчению, тетя перестала плакать, услышав имя, которое появилось, когда маленькая Сидони не могла произнести «Жозефина».

– Жожо, все будет хорошо… Я обещаю тебе.

Она не обратила внимания на тень, которая закрыла выход на террасу.

– Но, Сидони… как?

Сидони услышала в голосе тети истерические нотки и прокляла себя за то, что находится так далеко от нее.

– Я не дам тебе справляться с этим в одиночку, слышишь меня, Жожо? Разве я не обещала сделать все, что в моих силах, чтобы вытащить тебя из кабалы? Ни о чем не беспокойся, потому что я…

Сидони замерла. Она собиралась сказать, что у нее все под контролем, но тете это будет непонятно. Она мысленно скрестила пальцы.

– Я встретила человека, Жожо… и он очень, очень богат. Один из самых богатых людей в мире. Ты не поверишь, мы познакомились в самолете, который является его собственностью.

Жозефина, любительница подобных историй, оживилась:

– Правда, Сидони? Это правда? Он твой бой-френд?

– Да. Он сходит по мне с ума. Я рассказала ему о тебе, и он обещал обо всем позаботиться.

Сидони не нравилось использовать Алексио, но для ее тети это был хороший аргумент. Когда отец купил домик для Жозефины, та поверила, что мужчины способны совершать чудеса.

Голос тети дрожал, но на этот раз в нем слышалось облегчение.

– О, Сидони… я так счастлива… Когда Марсель рассказал мне…

Высокая тень исчезла, но Сидони снова ничего не заметила.

– Жожо, больше не говори об этом ни с кем, – прервала она тетю.

Сидони чувствовала себя ужасно, солгав Жозефине. Но, вернувшись в Париж, она сможет окончательно успокоить тетю и сказать, что с «бойфрендом» ничего не получилось. Забавная, однако, идея пришла ей в голову. Трудно назвать Алексио бойфрендом.

– О, Сидони… он очаровательный?

Ей стало стыдно, но она была рада, что тетя переключилась на другое. Сидони постаралась приукрасить историю своего знакомства с Алексио, а потом переговорила с куратором, сопровождающим группу. Положив трубку, молодая женщина чувствовала себя опустошенной, но, по крайней мере, спокойной за тетю Жозефину. Куратор обещал присмотреть за ней.

Сидони повернулась, и ее глаза распахнулись, когда она увидела на террасе Алексио. Он был в футболке и вылинявших джинсах. Дурное предчувствие вернулось. Сидони испугалась, что он мог услышать ее разговор с тетей.

Она вскочила на ноги, подошла к перилам и встала рядом с ним. Он не смотрел на нее. Сидони заставила себя говорить радостно:

– Вот ты где! А я гадала, куда ты ушел.

Алексио старался сдержать ярость, которая охватила его, когда он услышал: «Он сходит по мне с ума… он обещал обо всем позаботиться…»

Вот оно, доказательство того, что Деметриус правильно поставил вопрос: почему Сидони молчит об этом?

Заставив себя говорить безразличным тоном, он спросил:

– С кем ты общалась по телефону?

Алексио не мог смотреть на нее и сильнее стиснул перила.

Сидони уклончиво ответила:

– Э-э… с тетей. Она сейчас уехала на каникулы.

Алексио ощущал тяжесть на сердце. Все, что происходило с момента их встречи, вдруг встало на свои места и оказалось просто плохим фильмом. Все моменты, когда Сидони была застенчивой, наивной, сейчас выглядели насмешкой над ним.

Значит, вот что она собиралась делать… Выждать, поймать его в момент слабости, посвятить в свою печальную историю и вытащить из него деньги. Может, даже больше? Может, она надеялась выпросить у него дом для нее и тети? Голова мужчины кружилась.

Алексио вспомнил, каким доверчивым он был, как чуть не выболтал все свои секреты. Как близко подошел к тому, чтобы выставить себя полным дураком.

Слава небесам, он выведал ее тайну. А он-то еще испытывал стыд, пока не услышал этот разговор! Куда делась его циничная броня?

Сидони дотронулась до его руки:

– Что случилось, Алексио? Ты меня пугаешь.

Он отдернул руку, словно ее прикосновение обжигало, и отступил назад, посмотрев наконец на Сидони.

– Ты правда считаешь меня глупцом? – усмехнулся Алексио.

Глаза Сидони сверкнули.

– Что ты слышал?

Ей явно было стыдно, но Алексио ожесточился.

– Достаточно, – выплюнул он. – Достаточно, чтобы понять, что ты и твоя тетя решили использовать меня для выплаты ваших долгов.

Казалось, Сидони была удивлена. Наверняка потому, что ее замысел раскрыли.

– Ты говоришь по-французски, – протянула она.

– По-французски и еще на трех языках.

Сидони потянулась к нему, но он отшатнулся.

– Ты не понял. Я ничего не имела в виду. Мне нужно было успокоить тетю. Она была расстроена.

Алексио был готов расхохотаться над ее честным выражением лица, которое оказалось маской. Он чувствовал, что его предали, и это лишь усиливало ярость.

– Ты думаешь, я поверю хоть слову дочери преступницы? Ты многому научилась у матери – но не всему. Если бы ты имела хоть каплю достоинства, то просто попросила меня о помощи, и я, возможно, сделал бы это. Но ты решила поиграть в загадки. Может быть, закончим наконец этот спектакль?

Сидони боялась, что она вот-вот упадет в обморок.

Она не могла поверить, что Алексио произнес эти слова… Дочь преступницы…

Сидони похолодела, несмотря на жару, и спросила:

– Что ты имел в виду, назвав меня дочерью преступницы?

– Я знаю все о твоей матери, Сидони. Я знаю, что она шантажировала своего женатого любовника и отправилась за это в тюрьму.

Сидони ощутила давний стыд, который в свое время лишил ее дара речи. Ей было восемь лет, когда это произошло. Одноклассники окружили ее в школьном саду, приплясывая и крича:

– Твоя мать отправляется в тюрьму! Твоя мать отправляется в тюрьму!

Сидони не могла поверить, что снова слышит это. Это походило на ночной кошмар. Возможно, сейчас она проснется от слов Алексио: «Сид… я хочу тебя».