Нет, от этой дурехи можно сойти с ума! Ведь Матильда ей битый час это вдалбливала, и вот вам — результат! А для верности еще и повторить заставила! Наизусть! Да, видимо, без толку. Уж если у Краги головы нет, своей не приставишь, как ни старайся!

Так что, когда на Дашку откуда-то сверху свалился мокрый, взъерошенный, дрожащий комок черных перьев, возмущенная Матильда даже не шевельнулась, предоставляя Дашке самой разбираться с глупой птицей. Тем более, что странный клекот начал понемногу отдаляться и скоро затих где-то над лесом.

* * *

С вороной пришлось повозиться. Только минут через сорок Дашке удалось чуть успокоить насмерть перепуганную неведомыми опасностями Крагу. Впрочем, это вовсе не означало, что от вороны удалось добиться хоть сколько-нибудь связного рассказа. Куда там! Она предпочитала лепетать о чем угодно, только не о том, что Дашку действительно интересовало. Может, Краге просто было страшно об этом вспоминать?

Поэтому когда из нее удалось вытрясти, что где-то впереди, прямо у тракта, находится какая-то небольшая деревушка, Дашка с Матильдой были счастливы. Еще бы! Деревня! Пусть даже маленькая! Это же не просто возможность переждать непогоду и отдохнуть, это возможность хоть что-то узнать об этом странном мире. Да и дорогу в Столицу им наверняка там подскажут, что уже неплохо. Не может же здесь быть несколько столиц!

Вот только ворона так и не смогла толком объяснить, как далеко от них та деревушка и кем заселена. Дашка лишь поняла, что именно там на Крагу напало неведомое чудище и гнало ее всю дорогу, не давая ни изменить курса, ни даже присесть на тракт.

Вспомнив про чудище, Крага опять заволновалась и начала прятать голову под мышку. Вот только, к сожалению, на этот раз не под свою мышку, а под Дашкину. И ни на какие вопросы отвечать больше не захотела. Тряслась, как осенний лист на ветру и все.

Пришлось, оставив ворону в покое, трогаться в путь. В конце концов, должно же хоть что-нибудь проясниться в этой дурацкой истории с двумя мирами!

Идти пришлось долго. Дашка промокла насквозь и радовалась лишь тому, что здесь лето. Иначе девочка давно бы уже превратилась в сосульку! Матильду же Дашкины выкладки утешали мало.

Стараясь не смотреть на клятую ворону, занявшую ее законное место на Дашкином плече, Матильда еле плелась, чем-то напоминая опять ту жалкую, ободранную бездомную кошку, что подобрали когда-то в старом, городском парке.

От пушистой, яркой, нарядной шубки практически ничего не осталось, а ее великолепнейший хвост, который так нравился Дашкиной маме, намокнув, стал таким тяжелым, что уставшая Матильда даже не давала себе труда оторвать его от земли. Он грязной, мокрой веревкой просто волочился за понурой хозяйкой, оставляя за собой странный, непрерывный след.

Наконец, Дашке показалось, что она видит что-то впереди. Правда, за пеленой дождя это «что-то» никак не желало принимать четкие очертания и самым немыслимым образом колыхалось и расплывалось перед глазами девочки.

Рассерженная этой непонятной свистопляской, Дашка ошалело помотала головой и, закрыв на мгновение глаза, сказала себе, что нужно просто успокоиться, и вся эта нелепица наверняка от усталости.

Пока Дашка стояла так, она почему-то вдруг вспомнила ту крошечную деревушку-хуторок, где была с мамой и Толяном этой осенью. Причем, вспомнила как-то очень ярко и четко, в мельчайших деталях, как будто кто-то помог девочке высветить ее в памяти.

Открыв же глаза, Дашка увидела метрах в пятидесяти от тракта идентичный хуторок. Она даже не удивилась. Только обрадовалась, что зрение перестало изменять ей, и на этот раз ничего не плывет и не плавится перед глазами.

— Матильда, как тебе деревенька? — неуверенно поинтересовалась Дашка.

— Не столица, конечно… — почему-то раздраженно отозвалась кошка, усиленно втягивая в себя воздух и не двигаясь с места.

— Что-то мне запахи здесь сильно не нравятся, — обеспокоено пробормотала вдруг она, прижимаясь к Дашкиным ногам.

— Не нравятся? — удивилась девочка. — А что, они отличаются от обычных?

— Еще как! — мрачно заверила ее Матильда и с видимым отвращением чихнула.

Ворона, услышав последнее, нервно вздрогнула, шумно завозилась на Дашкином плече, а затем почему-то опять полезла к девочке под мышку. Причем, удивительно шустро и настырно. И как возмущенная Дашка ни сопротивлялась, голову свою Крага все же надежно спрятала. На вопросы же и на успокоительное поглаживание перепуганная чем-то птица реагировать не пожелала. Крупно дрожала, и все. Дашка передернула плечами. Ну, и трусливая же ворона им досталась! И чего только боится, непонятно!

И, потоптавшись еще с минуту на дороге, девочка предложила:

— Пойдем к деревне, что ли?

Неуверенно, прямо скажем, предложила. Двигаться с места Дашке решительно не хотелось. Непонятно почему. Но и стоять тут столбом, вроде, было глупо.

Матильда громко вздохнула, медленно подошла к обочине и застыла уже там, мучительно всматриваясь в незнакомую деревеньку. Она вытянулась в струнку, хвост нервно подрагивал, а уши были плотно прижаты к голове.

— И чего это они построились так далеко от тракта? — недовольно проворчала она. — Гостиница так прямо выползала на него…

— Кто же строится у самой дороги? — успокаивающе отозвалась Дашка, напряженно рассматривая ближайший к ним дом и удивляясь, до чего он похож на дом Марии. Прямо один в один! И стоит чуть на отшибе, как и тот.

И Дашка буквально заставила себя сойти с тракта и двинуться к нему. Вытянула, что называется, за шиворот. Матильда, почти пластаясь по земле, нехотя последовала за ней. Отходить хоть на сантиметр от безопасного тракта кошке почему-то страшно не хотелось.

Странные запахи, усиливаясь, наплывали на нее плотной, зловонной волной, и вызывали безотчетную тревогу.

— Стой, говорю! — наконец, не выдержала Матильда. — Давай еще присмотримся к этой деревне! Что-то здесь не так…

— Деревня как деревня, — буркнула, охотно останавливаясь. Дашка. — Маленькая только… Да и на улицах пусто… — И, помолчав, объяснила себе же, — Так ведь дождь…

Но, видя, что Матильду ее слова не убедили, девочка поспешно вернулась к ней:

— Ну, что ты? Так и будем с тобой сидеть здесь? Под дождем?

Матильда не ответила. Дашка тяжело вздохнула и, смирившись, снова начала вглядываться в знакомый по воспоминаниям дом, пытаясь понять, что так тревожит обычно спокойную и выдержанную кошку.

Но дом был как дом. Ничего особенного. Такой же, как у Марии…

— Вот только, — вдруг вспомнила девочка, — цветов тут не хватает! Там, у крыльца, полно было золотых шаров. Высоченных и лохматых. На темно-вишневых стеблях.

И тут Дашка с изумлением увидела, как воздух опять заколебался, задрожал, поплыл перед глазами. А через несколько секунд, когда все успокоилось, у крыльца желтели знакомые цветы.