Стена смерти исполняется очень редко, потому что травмоопасность огромная. Люди в передних рядах реально разбегаются. Если упал на circle pit, из круга тебя вынесут, а в стене смерти думаешь только о собственной безопасности…

В любой обычной рубке если упал – поднимут. Если упал и раздавили, это “дно мангала”, как в песне ATL. Сначала падаешь ты, потом на тебя падают другие люди в несколько рядов. Однажды я был вторым в слоеном пироге из шести рядов. Вся жизнь перед глазами за секунды пронеслась. Думал, руку сломаю, как минимум, но ничего… Как-то в Челябинске я подпрыгнул в таком сильном потоке, что меня вытолкнуло и, как ножницами, сомкнула встречная толпа. Всегда есть элемент случайности.

Очень опасный фактор – девчонки, которые хотят послэмиться, особенно маленькие. Начитались, что их спасут и вытащат, вот они и падают все время под ноги. Разбегаешься, и всегда появляется четырнадцатилетняя малолетка, бегущая впереди, которая обязательно упадет. И весь состав позади рушится об нее. Я из-за таких в Челябинске связки потянул на ноге. Выбежали впереди меня, упали, и меня прокрутило. Четыре месяца был на больничном, ходить не мог.

Ныряние в толпу тоже очень опасный трюк. Выполняют далеко не все, в основном центровые. Они ориентируются в толпе и знают, куда прыгать. Опасно тем, что не ловят.

Менее опасно дайвить до сцены (краудсерфинг), когда толпа тебя поднимает и несет до сцены и обратно, но это мы делаем редко.

Есть интересная фишка, мы ее называем “зомби” или “старик”. Делается круг, в центр выходит кто-то изображая сердечный приступ. Загибается, показывает, что нужно срочно скорую вызывать. Все смотрят с открытыми ртами, наблюдая, что же будет, после чего все бегут на него и происходит столкновение.

Есть круг мошпита. Это опасный круг, музыка сама подбивает сделать удар. Делается тот же самый круг через крэкбэк, но в этот круг стараются людей не пускать. Несколько отчаянных ребят выпрыгивают и яростно машут руками либо делают вертушки. Запрыгиваешь туда, будь готов получить, мне там хорошо прилетало.

В момент кульминации желательно зажечь фаеры, в этом вся фишка. Но аккуратно, чтобы никого не спалить. Один раз в Сочи сделали уникальное событие. Организаторы на стадионе поставили бочку с водой. Ребята все поняли и тушили фаеры в эту бочку. А так они тушат о покрытие стадиона… Если заранее сообщить организаторам слэма, что под определенную песню можно зажечь фаер, все будет аккуратно, и никто не пострадает.

Это же целое околоконцертное шоу, организаторы должны это понимать. Сейчас такое время, умерли дискотеки, молодежи некуда пойти, все сидят дома. От этого и рождается рэп, под который одному танцевать проще. Молодому человеку некуда выплеснуть энергию. Есть клубы мажористые с дорогим входом и дорогими напитками. А простой парень, который оторваться хочет, как ему отрываться? Естественно водка, естественно, закладка. Общество само загнало нас в эти рамки. Если открыть клубы, как в моей юности, ну получишь ты там люлей, но ты знаешь, что потанцуешь в субботу, получишь свой адреналин или познакомишься с кем-то. Все легко на самом деле, но искусственно усложняется.

Сейчас это мое хобби. Я разбираюсь в современной музыке, общаюсь с организаторами по всей стране. Езжу на многие концерты в других городах, всегда есть вписон. Плюс социальное общение с молодежью. Многие ребята стали добрее, нашли работу, стали встречаться, жизнь кипит. Многие приезжие из деревень, которые учатся в Уфе, побывали во многих городах по всей России. В прошлом году был концерт в Минске. Из Оренбурга выехало человек сорок, из Башкирии десять. Двое уфимских, восемь из деревень. Они половину России увидели за шесть тысяч рублей. Попали на концертную площадку в тридцать пять тысяч человек, все благодаря организаторам.

Это первобытно. Энергия толпы – источник энергии, как солнце. Организм платит огромным количеством эндорфина, когда мы участвуем. Я взрослый человек, семья, два высших образования, и я нашел этот источник энергии, я пришел к нему. Может, он меня к себе притянул, я не знаю. Но я черпаю там огромную энергию. После концерта я еще месяц просто кайфую. Сжигаю блок-схемы в голове, живу полной жизнью без алкоголя и наркотиков. Понимаю, как здорово жить. Какая классная музыка, какие люди вокруг… это нужно почувствовать.

На танцполе слэмщики устроили дичайший “circle pit” и повредили защитный короб центрального кабеля питания. Если вы бывали на концертах, то могли видеть, как он пролегает от сцены до рубки звукорежиссера.

Поймав меня в подтрибунке, флегматичный главный инженер арены спокойно выдал – “Электричество на сцене отрубится в любую секунду, нужно что-то делать”. Мои нервы выжгло напалмом еще час назад, поэтому я несильно расстроился. Сообщив о проблеме подрядчику и услышав в ответ “Возможно, придется стопорнуть фестиваль минут на двадцать”, я даже обрадовался что проблема решаема без моего участия.

Пока отряд инженеров чинил провода в гуще толпы, я занимался тем, что зависело от меня в большей степени. КАЖДУЮ, МАТЬ ЕЕ, СЕКУНДУ что-то требовало внимания. Я не мог выйти покурить, не мог перекусить или даже перевести дух. Завершая текущую задачу, еще пять стояли в очереди, и еще десять появлялись в процессе. В горячке мы совершенно не ведали, как все выглядит со стороны, как реагирует публика, как выступают фрешмены, и чем все это закончится.

Жаль, что я не мог насладиться волшебной атмосферой за кулисами. Там витал дух Новой Атланты, его квинтэссенция. Все были на расслабоне, знакомились, общались, фоткались, выпивали, договаривались о фитах, давали интервью, ностальгировали и делились опытом.

К выступлению хэдлайнеров на площадку заявились Лифтякин и Мурзилкин. Узнав об этом, со словами “Меня больше не дергать” она отправилась в президентскую ложу развлекать гостей и пудрить с Мурзилкиным нос. После этого они спускались лишь однажды, чтобы вручить Йохану свитер ФК “Атлантида”. Выходя из лифта, она раздвигала перед собой толпу, пока Мурзилкин шел позади, заправляя штаны.

Перед завершающим выступлением Йохана мне наконец-то удалось выдохнуть. Облокотившись на заградительный барьер у сцены, я отрешенно наблюдал за происходящим. Публика визжала, скандируя “Заебал, выходи”, Полина рыдала, туман войны понемногу рассеивался. Я был измотан и плохо соображал, но оставался заключительный аккорд – взобраться под своды арены и дернуть за трос, удерживающий воздушные шары под сводами крыши.

Наблюдая за площадкой с высоты нескольких десятков метров, я ждал подходящего момента. По сценарию, после выступлениям Йохана, все артисты должны были выйти на сцену петь гимн Новой Атланты, тогда-то и следовало освободить сетку с шариками. Но стоило песне закончиться, как сотрудники арены бесцеремонно врубили свет, и толпа потянулась к выходу.

Чтобы удержать людей в чаше, я дернул за трос. Заметив падающие шары народ остановился, и толпа музыкантов успела выйти на сцену для финальной песни. Все пели гимн, пока я карабкался по лестницам технических помещений.