важного дня мне звонит обеспокоенная мать. Она объясняет, что волнуется за сына, потому что ему не удалось найти себе пару. Понимая, что я очень занят, она все же спрашивает, не могу ли я подойти к какой-нибудь хорошей девушке и пригласить на выпускной от имени ее сына. Я предельно вежливо объясняю, что поиск пары не входит в мои обязанности.

Наступает день выпускного. Оргкомитет решил, что тематика бала будет морской, и дети приходят в своих лучших нарядах. Группа учителей досматривает учеников на входе, чтобы те не пронесли алкоголь. Кто-то спрятал бутылки под головными уборами, кто-то – в брюках. Мы находим фляги, бутылки, картонные коробки и жестяные банки во всевозможных местах. Кто-то особенно предприимчивый заранее закопал бутылки в саду. Когда мы их обнаруживаем, у меня возникает ощущение, что найдена закладка наркомана. В результате конфискации контрабанды я еще несколько недель каждый день пью водку за ужином.

Еще одна проблема появляется, когда единственная гомосексуальная пара на вечере начинает предаваться страсти во дворе. Учитель физкультуры вынужден вылить на них ведро холодной воды. Поскольку на нем костюм моряка, молодым людям скорее весело, чем стыдно.

Лежа ночью в кровати и игнорируя музыку конца нулевых, все еще звучащую у меня в ушах, я размышляю о прошедшем вечере. Меня впечатлила пара гомосексуалов: им было настолько комфортно, что они пришли на вечер вместе, зная, что будут окружены толпой сверстников. Похоже, им не было ни страшно, ни стыдно. Я считаю, что это здорово.

Теплый прием

Для работы школы одних учителей недостаточно. У нас есть маленькая, но преданная делу армия ассистентов – они делают обучение не только терпимым, но даже приятным для десятков учеников, которые без их помощи попросту не вписались бы в систему. Эти люди работают за сущие копейки. У нас есть работники столовой и административный персонал, и, хотя их недостаточно, они все равно справляются со всеми своими обязанностями. В школе есть вахтеры, и их влияние выходит далеко за пределы стойки, за которой они стоят.

У нас была пара вахтеров, которым не нравилась их работа. Они недолюбливали подростков и не знали, как с ними общаться. Их раздражал постоянно звонящий телефон, и сообщение о том, что к нам с проверкой направляются инспекторы, они расценили как неважное.

Однако большинство вахтеров прекрасно справляются со своими задачами. Это клей, скрепляющий разрушенное здание. Они успокаивают взволнованных детей, не дают ученикам играть в футбол в коридоре и сдерживают родителей, которые приходят в школу выпить кровь конкретного учителя. Они никогда не разглашают конфиденциальную информацию и остаются приветливыми, несмотря на то, что все, кто входит в школу, хотят с ними поболтать. Школы должны внимательно относиться к выбору вахтеров, а учителя – относиться к ним с уважением.

Приезд американцев

Мы с Кэролайн едем в аэропорт Хитроу, чтобы встретить и отвезти в школу заокеанских учеников, откуда их заберут принимающие семьи. Несколько дней назад мы запаниковали, как найдем их в переполненной зоне прилета, поэтому дочь Кэролайн сделала гигантские плакаты, благодаря которым нас будет видно издалека. Когда мы приезжаем, оказывается, что кроме нас в зоне прилета стоят лишь два пожилых мужчины, предлагающих такси. В итоге мы стоим в одиночестве, держа над собой ненужные плакаты. Даже открытые и уверенные американцы кажутся немного смущенными при виде нас.

Когда мы подъезжаем к школе, наши ученики хлопают в ладоши и радостно встречают американских сверстников. Я слышу, как один американец говорит:

– Такое чувство, будто «Фейсбук» ожил.

Вокруг все обнимаются (американцы) и говорят: «Приятно познакомиться», крепко пожимая руки (британцы).

В течение следующих нескольких дней мы посещаем Уорикский замок[23] и парк развлечений, едем в Эдинбург с ночевкой, но жемчужиной пребывания американцев в Великобритании становится великолепная частная экскурсия по Вестминстерскому дворцу, которую нам организовал знакомый парламентарий. Дети посещают палаты лордов и общин, проходят маршрут королевы перед произнесением тронной речи и смотрят на Лондонский глаз[24] с набережной. В конце экскурсии добродушный пожилой парламентарий предлагает устроить сессию вопросов и ответов, но здесь все идет не по плану.

Наши гости читали британские новости, включая несколько искаженных фактов, связанных со скандалом с парламентскими расходами. Одной девочке запомнилась новость о том, что бывшему министру внутренних дел Джеки Смит пришлось вернуть в бюджет деньги, которые ее супруг потратил на фильмы для взрослых.

Она решает задать парламентарию, никак не связанному с этим инцидентом и имеющему безупречную репутацию, следующий вопрос:

– Как вы могли потратить деньги на порно?

Все присутствующие, в том числе и сам парламентарий, затаили дыхание от ужаса. Ощутив враждебную реакцию, девочка продолжает копать яму, в которую сама медленно падает:

– И не пытайтесь это отрицать! Вы это сделали! Неужели вы считаете допустимым покупать порно и смотреть его дома без ведома жены? Как вы могли так поступить?

Парламентарий очень вежливо объясняет, что девочка что-то перепутала, и мы торопливо уходим, желая избежать еще одного дипломатического инцидента.

В последний вечер мы устраиваем ужин в Кембридже для персонала и детей, участвующих в программе обмена. На него должны приехать директор школы с женой, мы с Кэролайн и американские учителя. Ранее мне не доводилось беседовать с директором, и я никогда не встречал его жену. Я буду сидеть рядом с ней за столом, поэтому немного волнуюсь. Мы с Кэролайн заранее продумали подходящие темы для разговоров, чтобы за ужином я чувствовал себя подготовленным.

– Райан, позвольте представить мою жену, – говорит директор, делая жест рукой в сторону своей супруги.

– Рад познакомиться с вами, – говорю я, протягивая ей руку.

Начало было хорошим, но не продолжение: супруга директора решает отправить мне воздушный поцелуй и задевает своей рукой протянутую мою, которая случайно оказывается на ее груди, причем надолго. Мне остается утешать себя лишь тем, что я не спросил о ее привычках, связанных с просмотром порно.

Рак Лиз

Я сталкиваюсь с Лиз в коридоре. Она, как обычно, производит впечатление человека, который счастлив быть в школе и рад видеть тебя, как никого другого. Я не знаю, что ей сказать и после короткого разговора об отметках и каникулах все же спрашиваю, как она себя чувствует. Она обладает настолько тонким эмоциональным интеллектом и такой поразительной способностью успокаивать людей, что без усилий преодолевает любую неловкость между нами. Лиз говорит, что чувствует себя неплохо, но быстро устает. Ей всегда жаль пропускать уроки, когда нужно идти в больницу на лечение. Сейчас она хочет сделать распечатки для новой игры, которую придумала для восьмого класса, – это поможет детям легче запомнить французские глаголы.

А потом она спрашивает, как дела у меня, как работа, не было ли проблем с полицией и с кем из детей