– Он шантажировал меня. Вот уже одиннадцать месяцев как я плачу ему, и если бы он не умер, я продолжал бы так и дальше.

– Что он знал о вас?

Хенесси снова поколебался, прежде чем ответить:

– То, что я сделал несколько лет тому назад. Нечто серьезное. Он грозил сообщить об этом моей жене.

– Людей, которые посещали Инглиша, он тоже заставлял «петь»?

– Предполагаю, что да. Я никогда ни с кем не говорил, но всегда, приходя, встречался с одними и теми же людьми. К тому же я не совсем понимаю, что другое мог делать этот подонок.

– А есть кто-нибудь, кого вы знаете?

– Да, есть женщина, которая живет на моей улице. Я видел, как она выходила от Инглиша.

– Ее имя и адрес.

– Я не знаю, нужно ли вам это говорить. Я не хочу причинять ей неприятности.

– Успокойтесь, я просто хочу проверить вашу историю. Нужно, чтобы вы мне ее назвали, Хенесси. Вы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.

– Я ничего не понимаю, – слабо протестовал Хенесси. – Я больше ничего вам не скажу.

– Вы так думаете? – спокойно спросил Леон. – Инглиш был убит. У вас был отличный повод для убийства. Вы будете говорить или мне, или полиции. Выбирайте.

Хенесси вытер свое вспотевшее лицо.

– Ее зовут Мей Митчел. Она живет на Истерн-стрит, 23-А.

– Вот это уже лучше. А как Инглиш наладил отношения с вами?

– Какой-то парень зашел в мою лавку и сказал, что знает кое-что обо мне. И если я не буду платить ему десять долларов в неделю, он расскажет об этом моей жене. Он сказал, чтобы я приносил деньги каждый вторник в агентство «Молния», что я и делал.

– Это был не Инглиш?

Хенесси покачал головой:

– Нет, но Инглиш принимал фрик. Другой был его помощник. Вероятно, Инглиш был хозяином.

– А на кого был похож другой?

– Высокий, отвратительного вида. У него ужасный шрам, идущий от правого уха до рта. Будто когда-то его полоснули бритвой. Левый глаз у него косит. Верзила, с таким не поспоришь.

– Дайте мне ваш адрес, – сказал Леон. – Может быть, мне понадобится снова повидать вас.

– Я живу на Истерн-стрит, 27.

– Отлично, старина, теперь вам больше не о чем беспокоиться. Инглиш мертв. Идите домой и позабудьте эту историю.

– Значит, мне не надо платить?

Леон протянул руку и похлопал его по плечу:

– Нет. Если этот верзила снова придет, позовите меня. Я займусь этим и сделаю так, чтобы вы ничего не боялись. Я вам это обещаю.

Хенесси медленно встал. Он помолодел лет на десять.

– Вы даже не можете себе представить, что это означает для меня, – голос его дрожал. – Эти десять долларов меня разоряли. Мы даже не могли пойти с женою в кино, мне приходилось выдумывать разные истории, объяснения, почему наши дела идут плохо.

– Ну вот, теперь все позади, – успокоил его Леон. – Я здесь для того, чтобы помочь вам, если вы будете нуждаться в помощи и послушаетесь меня. Не обещаю, но попытаюсь сделать все возможное, чтобы эти деньги вернулись к вам. Десять долларов в неделю в течение одиннадцати месяцев? Так?

Хенесси не верил своим ушам.

– Точно так, – хриплым голосом подтвердил он.

– Что ж, посмотрю, что можно сделать, – сказал Леон.

Он встал, подошел к прилавку и уплатил за оба кофе.

– Вы же не выпили, – заметила девица, принимая доллар.

– У меня страшная язва, – ответил Леон, приподняв шляпу. – Но спасибо за стул, я вернусь сюда, когда устану.

Они вышли на улицу.

Человек, который сидел рядом со столиком Хенесси и прятался за газету, опустил ее и посмотрел Леону в спину. Он не переставал размеренно жевать резинку. Затем положил газету и направился к стойке, чтобы расплатиться.

Пораженная его шикарным видом – коричневым костюмом и засунутым за манжет платочком, девица заулыбалась.

Он поднял на нее глаза, и улыбка девицы сразу же погасла. Она никогда не видела подобных глаз. Цвета амбры, со зрачками, напоминающими булавочные головки, с белками цвета синего фарфора, они были одновременно пронзительны и пусты, словно глаза куклы. И она почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь.

Он получил сдачу, повернулся на каблуках и шагнул к выходу.

На пороге он задержался, наблюдая, как Леон и Хенесси идут вместе, о чем-то переговариваясь. Потом быстро пересек улицу и сел в старый «Паккард», стоявший у тротуара. Он включил мотор, однако не двинулся с места.

Хенесси и Леон на минутку остановились на углу, потом, пожав друг другу руки, разошлись в разные стороны.

Человек в коричневом костюме отъехал от тротуара и последовал за Хенесси. Тот шел легким шагом, спеша вернуться в свою лавку. У его жены было больное сердце, и он торопился, чтобы отпустить ее отдохнуть. Он прибавил шагу, размахивая короткими руками, он размышлял о том, что услышал от Леона.

«Не обещаю вам, но попытаюсь сделать все возможное, чтобы эти деньги вернулись к вам». Даже если ему вернут часть денег и не надо будет платить десять долларов в неделю, он сможет нанять продавца, что намного облегчит им жизнь, особенно жене.

Человек в коричневом костюме медленно ехал вдоль тротуара, не сводя глаз цвета амбры со спины Хенесси. Время от времени он поглядывал на номера лавчонок, будто искал нужную ему, и его челюсти двигались, не переставая.

В конце от улицы ответвлялся узкий переулок, ведущий к Истерн-стрит. Вдоль него тянулись огромные склады, и даже теперь, днем, здесь царил полумрак. По переулку ходило мало народу, но Хенесси, экономя время и ноги, всегда выбирал этот кратчайший путь.

Человек в коричневом костюме знал его привычку и, увидев, что Хенесси сворачивает, прибавил скорость.

Войдя в переулок, Хенесси вдруг услышал позади двигающийся автомобиль и обернулся.

Обычно машины здесь не ездили, мостовая переулка была для них слишком узка, да и ширина тротуаров едва достигала тридцати сантиметров. Хенесси почему-то подумал, что этот «Паккард» охотится за ним. Страх сжал его сердце, парализовал волю.

Застыв посередине проезжей части, он бросал по сторонам отчаянные взгляды. Метрах в двухстах виднелась калитка в какой-то двор. Не сразу, но сообразив, что за ней можно укрыться от мчавшейся машины, Хенесси побежал. Его синий плащ развевался, словно крылья, хлеща по бедрам, путался в ногах. Задыхаясь – для бега он был несколько староват, – Хенесси из последних сил рвался к распахнутой настежь калитке.

В течение какого-то времени бежавший человек и машина находились на одном и том же расстоянии. Человек в коричневом костюме нажал на акселератор. Хенесси бросил взгляд назад и понял, что ему не уйти. Закричав от ужаса, он сделал последнее усилие, надеясь достичь спасительной калитки.