Наверное, те же самые ребята сказали ей: «Итак, давай разберемся. Значит, тебе нужно каким-то волшебным способом перемещаться на большие расстояния, чтобы иметь возможность отыскать маленьких детей, а общество запрещает тебе носить что бы то ни было, помимо платьев? Понятно. ТОГДА ПОЛУЧАЙ ГРЕБАНЫЙ ЛЕТАЮЩИЙ ЗОНТИК». Спасибо, чародеи. Я не думала, что вы можете придумать что-нибудь хуже, чем невидимый самолет Чудо-женщины, но вы с этим справились. Слава богу, тогда не было смартфонов, иначе сейчас в Интернете была бы хренова туча снятых с земли фотографий нижнего белья Мэри Поппинс.

С другой стороны, вчера я приклеила полиэтиленовый пакет с застежкой под блузку, чтобы у меня было место, куда положить все, что не поместилось у меня в лифчике, и это оказался очень хороший способ, так что теперь я работаю над созданием накидки с капюшоном, состоящей из одних скрепленных вместе степлером полиэтиленовых пакетов с застежками. Это было бы классно, потому что так мне будет видно все содержимое этих кармашков (чего не скажешь о моей сумочке, которая проглатывает все, что в нее не положишь, словно черная дыра).

Кроме всего прочего, эта накидка будет служить отличным дождевиком, а еще я смогу положить в него нож-стилет[21] и брошюру «Как пырять людей ножом», чтобы всякие мудаки знали, что со мной лучше не связываться, и мне даже не придется ничего доставать и угрожать им. Как видите, у такой одежды одни только плюсы.

Короче говоря, я разбогатею, продавая такие плащи с карманами (в которых всегда найдется свободный карман, и они будут настолько компактными, что их можно будет засунуть в карман, так что если ваш плащ порвется, то вам нужно будет просто достать запасной из первого кармана). Заработанные деньги я вложу в колдовство, чтобы свергнуть этих гребаных магов-женоненавистников. Кстати, до меня только что дошло, что мужчинам достаются ножи-стилеты, а женщинам – туфли-стилеты[22]. Все через жопу.

Но обо всем по порядку.

Виктор каждый год ездит в Японию, потому что изучает всякие японские штуки. Я бы описала подробней, но когда он начинает говорить на других языках, я отключаюсь ещё больше обычного и потом ровным счетом ничего не помню. Как бы то ни было, в итоге он решил, что мне нужно поехать с ним хотя бы разок, несмотря на то, что я ненавижу путешествовать. Наконец я согласилась, но только при условии, что моя мама присмотрит за нашей дочерью, потому что я не могла доверить ее кому бы то ни было другому. Хейли тогда было семь, и она удивительным образом сочетала в себе полную самоуверенность и отчаянную глупость, что бывает только с маленькими детьми и пьяными людьми, именно поэтому я не горела желанием уезжать без нее. Я знала, что моя мама очень ответственная и сможет справиться с любыми эксцентричными выходками моего безумного отца, который крепко меня обнял, когда я заехала оставить у них Хейли. Он уселся за кухонный стол и продолжил как ни в чем не бывало осматривать полученную им только что очередную партию стеклянных глаз. Он стал заверять меня, что мои переживания по поводу того, чтобы оставить Хейли, можно понять, но они совершенно безосновательны и что именно отпуск позволяет людям сохранять свои здоровье, и рассудок.

– Как в тот раз, помнишь, когда мы все вместе отправились на отдых и я взял с собой этих кольцехвостых какомицли[23] в банке из-под кофе? – спросил он.

Странно, но я этого не помнила.

– Зачем тебе было брать кучу какомицли с собой в отпуск? – спросила я.

Казалось, я немного задела отца своим вопросом, и он тут же уверил меня, что никогда бы не стал брать с собой в отпуск «кучу» какомицли, их было всего двое, потому что «кто станет брать с собой в отпуск кучу какомицли?». Лучше было бы мне задать вопрос с другой интонацией: «Кто вообще станет брать с собой в отпуск какомицли?», но я поняла, что уже знала на него ответ.

– Просто я побоялся оставлять их дома одних, – продолжал мой папа. – В прошлый раз, когда я это сделал, они вломились в шкафчик с документами и понаделали себе гнезда из наших налоговых деклараций.

– Почему я не могу вспомнить ничего из этого? – поинтересовалась я, и моя мама мимоходом объяснила, что я не ездила с ними тогда в отпуск.

– Выходит, вы взяли с собой в отпуск кучу лемуров вместо меня?

Мама взглянула на меня так, словно я в очередной раз слишком бурно реагирую. Она мягко уточнила:

– Ну, не то чтобы нам пришлось выбирать между вами.

– И какомицли – это не лемуры, – заметил мой папа, явно несколько разочарованный тем, что ему вообще приходится это объяснять. – Это, скорее, маленькие еноты. Как если бы енот и белка завели детишек.

Это была весьма любопытная информация, но она не помогла мне понять, как кто-нибудь из родителей может решить взять с собой в отпуск диких животных вместо меня.

– Это определенно была не моя идея взять их с собой в поездку, – объяснила мама, взглянув с небольшим укором в глазах на папу. – Они осиротели, и папа выхаживал их до тех пор, пока они не подрастут достаточно, чтобы их можно было отпустить на волю. Я даже не знала о том, что они едут с нами в машине, пока не увидела огромную банку из-под кофе на заднем сиденье.

– Они жили в банке из-под кофе, – сказал мой папа. – Им просто тоже нужно было в отпуск.

С этим утверждением сложно было поспорить. Главным образом потому, что ЭТО БЫЛО ПОЛНЫМ АБСУРДОМ.

Перед тем как я все-таки оставила Хейли у родителей, этот разговор заставил меня на секунду усомниться в правильности моего решения. Я все-таки решила, что раз мы с сестрой (и какомицли тоже) пережили все это, то Хейли ничего не должно грозить. К тому же Хейли обожала странную атмосферу непредсказуемого безумия, царившую дома у моих родителей. Годом ранее она провела целую неделю вместе со своими кузенами дома у моих родителей, где они учились нудлингу. Если вы до сих пор не знаете, что такое нудлинг, то, наверное, жили весьма беззаботной жизнью и не хранили какомицли в банках из-под кофе.