Он заподозрил неладное. Подумал, что его отравили. Только кто? Он не употреблял непроверенных продуктов. Встречался только с близкими, которым доверял, людьми.

Он вызвал секретаршу. Хотел попросить ее пригласить врача, но его вырвало. Прямо на стол. На подготовленные к просмотру документы.

Испугавшаяся до полусмерти секретарша вызвала «Скорую помощь». Шефа увезли в больницу. В сопровождении эскорта машин охраны.

В приемном покое врачи выслушали жалобы секретарши. Осмотрели больного.

— Что с ним? — спросил начальник охраны. Врачи пожали плечами.

— Может, его отравили?

— Как отравили? — удивились врачи. — Что вы такое говорите?

— Знаю, что говорю! В его кругу такое случается. Часто.

— Ну если вы так считаете…

Больному влили в глотку три литра теплой воды, промыли желудок.

— На первый взгляд ничего подозрительного не видно, — сказали врачи, осмотрев выплеснувшееся содержимое желудка.

— Отчего же он такой? Никакой?

— Может, грипп? Или осложненное ОРЗ?

— С потерей сознания? Есть у вас тут кто-нибудь соображающий? Какой-нибудь профессор?

— Есть. Но он занят.

— Он должен быть здесь.

Начальник охраны вытащил из кармана пачку долларов.

— Я прошу вас передать ему мою просьбу.

Профессор пришел через минуту.

— Где больной?

— Вот он.

— Разденьте его.

Больного раздели. Донага.

— Ничего не понимаю.

— Что, профессор?

— Работа больного не связана с открытым огнем?

— Нет. Она связана с деньгами.

— Вы не знаете, он не получал в последнее время ожогов?

— Нет.

— Тогда совсем ничего не понимаю. Вот смотрите, — ткнул профессор пальцем в спину больного. — Видите? Это ожог! Явный ожог. Откуда он мог взяться?

— Я не знаю.

— Погодите, погодите. Это не просто ожог. Этот ожог noхож… Этот ожог похож на лучевой ожог!

— На что?

— На ожог, вызванный сильной дозой радиации! У меня такое впечатление, что он…

Начальник охраны, ничего не сказав, по-военному развернулся на каблуках и вышел.

— Дозиметр! — коротко сказал он, появившись в банке. Нашли, принесли дозиметр. Положили его на кресло шефа. Прибор зашкалил!

— Четыреста рентген в час!

— Сколько?!

— Четыреста.

— Е-о! Как в Чернобыле!

— Дайте мне лом! — приказал начальник охраны. — Скорее дайте мне лом!

— Лом? Зачем лом?

— Я сказал лом! Быстро!

С пожарного щита в подвале сняли лом. Принесли бегом.

Начальник охраны перехватил лом и двумя руками, сверху, обрушил его на кресло.

И еще раз!

И еще…

Кресло под ударами разваливалось на куски. Вначале отлетели ножки, потом подлокотники, спинка…

Из-за разодранной в клочья кожаной обивки выпал какой-то небольшой сверток. Выпал и откатился в сторону.

— Этот? — спросил начальник охраны. Поднесли к свертку дозиметр.

— Он! Он самый! Источник излучения…

— Суки! — тихо сказал начальник охраны и, резко повернувшись, вышел из кабинета…

Глава банковского дома «Региональный кредит» умер к вечеру.

Небольшую дозу получила уборщица, убиравшая кабинет. Гораздо большую — рабочие, переносившие кресло. Самую большую — секретарша и зам шефа по кадрам. Которые, сидя в фонившем кресле, занимались любовью в кабинете шефа…

— Работа сделана, — сказал в телефонную трубку поролоновый голос.

— Я уже знаю.

— Вы удовлетворены?

— Вполне. И хочу надеяться, что никто ничего не узнает.

— Можете быть спокойны! Это средство не оставляет следов. И не оставляет свидетелей.

— Хорошо. Я понял. Спасибо.

— Я открыл сберкнижку в центральной сберкассе. На прежнее имя. Запомните ее номер…

— Деньги будут переведены не позже сегодняшнего вечера.

— До свидания.

— До свидания…

Человек стоял в будке городского телефона-автомата и набирал выписанные на лист бумаги номера.

— Вы давали объявление насчет сдачи квартиры?

— Да, давали.

— Значит, я тот, кто вам нужен.

— Но мы уже сдали квартиру.

— Значит, я не тот, кто вам нужен…

Новый номер.

— Я по объявлению. Насчет сдачи квартиры.

— Сдана!

Еще один.

— У вас квартиру можно снять?

— Да, можно.

— У вас комнаты как расположены?

— В каком смысле?

— В смысле куда окна выходят?

— Во двор и на улицу.

— На две стороны?

— Ну да, получается на две…

Очень хорошо, что на две. Что можно попасть во двор, а можно на улицу.

— А не все ли равно, куда окна выходят?

— Мне — нет. Я люблю, когда день, чтобы солнце было. А когда утро — сумрак. Чтобы в разных комнатах по-разному. В одной прохладно, а в другой светло.

— Ах, вот оно в чем дело. Тогда у меня хорошо. Как вам надо. Одна сторона северная, другая южная…

— Беру.

— Вам на какой срок?

— Пока на полгода. Можно?

— Можно хоть на год.

— Сколько просите?

— Пятьдесят долларов!

— Дорого берешь, хозяин.

— Ну это дело добровольное. Хочешь — бери. Не хочешь — не бери.

— Хочу. И, наверное, даже возьму.

— Деньги за три месяца вперед.

— За три много!

— Не хочешь…

Конечно, можно было и не торговаться. За каких-то три месяца. Но нужно было торговаться. Потому что принято было торговаться.

— Сбрось два месяца.

— Не могу. Мне деньги нужны.

— Ну хоть месяц.

— Не могу.

— Если сбросишь месяц, я сегодня деньги отдам.

— Сегодня?

— Ну да.