А мне этих двух монеток хватит? Так мои братья — авантюристы аристократические, что ли?

И назло я взяла желтое. Оно удобное. Если я вдруг захочу похудеть, то буду мотивировать себя им.

— Господин Коргар, но здесь не хватает за платья, — лебезил продавец.

Дмитрий стоял рядом с креслом, заваленным кучей нарядов. Сверху лежали пара перчаток, а под тряпками стояло несколько пар сапожек. Он будто весь магазин свалил.

— Запиши долг на семью Коргаров, — спокойно ответил Дмитрий.

У нас нет денег? Тогда к чему это все?

— Так в долг уже нельзя. Хозяин против.

— Что за ателье? Уже веры роду Коргаров нет, — процедил Дмитрий, не сводя горделивого взгляда с продавца.

И чего он заводится, как базарная бабка?

— Не велено сейчас в долг никому, — растеряно продолжил мужичок.

— Кто не велел? Я буду жаловаться. Дойду до самого правителя, что тут такой сервис. Обслуживание никуда не годится.

Я уже хотела вмешаться, что у меня есть пара монет на платье, на одно точно хватит, но холодный взгляд Дмитрия остудил мой пыл.

У продавца глазки забегали из стороны в сторону.

— Я правда не могу. Сжальтесь, господин.

— Я требую хозяина. Немедленно. Если владелец этого, — он обвел пренебрежительным взглядом помещение, — не явится сюда, то новость о том, что лучшее ателье Денинге отказало невесте правителя, очень быстро облетит город.

— Хорошо, сейчас я вызову господина Прыльяжа, — продавец скрылся за прилавком.

— Светлячок, ты возмутись для приличия хоть немного.

— Я вызову стражу порядка! — заявил запыхавшийся продавец, вернувшись из подсобки.

Дмитрий и глазом не повел.

— Мы ожидаем хозяина, — продолжил он. — Вызывайте стражу порядка, но что вы им скажете? Мы ничего не украли, ничего не вынесли. К тому же я могу написать заявление, что мне отказывают в обслуживании. Или покажите бумагу, запрещающую мне брать в долг. С датой и подписью от владельца магазина.

А Дмитрий, наверное, частый посетитель ЖЭКа.

Продавец пошамкал губами.

Пошел опять в подсобку.

— Что мы делаем? У нас же есть деньги, — я прошептала Дмитрию, глядевшему в окно, пока продавец пытался что-то наколдовать. Мужчина склонился к моему уху, придерживая за локоть.

— Жозеф Прыльяж — торговец тканями, костюмами и нарядами. Является основным поставщиком товаров между Пульемондом и остальным миром. Раньше был вхож во дворец короля. И — о чудо! — во время захвата замка один из первых покинул Денинге. Тебе это ровным счетом ничего не скажет, но запоминай. Нам придется иметь с ним дело, — он заправил прядь моих волос за ухо. — Светлячок, если ты хочешь растратить деньги — вперед.

— Он может помочь нам домой попасть?

— Вполне возможно, но меня больше волнует то, что он знает о наследнике рода Бребулье.

Я прикусила язык. Я же знаю, что существует сын принцессы, но меня призрак пугает. Наследника на трон посади, но никому не говори, что он от нее. Женская логика порой бессмысленна и беспощадна.

— А вы думаете, что это правда?

— Наш род поклялся служить верой и правдой роду Бребулье. До самого последнего родственника с их стороны. Вильяжи пытался взять с меня клятву верности на магии. Ничего не вышло.

Меня это «ничего не вышло» — испугало.

— Светлячок, не бойся. Все под контролем.

— Чтоб они неладны были, — отозвался продавец. В руках он держал небольшую книжку. С его пальцев сорвалось лиловое свечение. С каждым словом, прочитанным в книге, свечение приобретало контуры, и вскоре перед нами показался прямоугольник.

— И чем им коммуникаторы не нравятся? — тихо спросил продавец, вытирая пот с лица.

Он провел пальцами по линиям, сосредоточенно, будто выполняет сложнейшую хирургическую операцию.

Линии помигали, померцали и исчезли.

— И это только одно сообщение, — сказал Дмитрий.

Бдзенькнул колокольчик. На пороге появился высокий худощавый мужчина в коричневом плаще с зализанными усиками, будто он вылил на него литр геля для волос. Шевелюра такая же прилизанная.

«Подошла ко мне корова, прилизала языком» — как говорила моя мама.

— Ганс! Я же тебе сказал, что никаких «в долг». Какого ты меня вызвал?! — крикнул противным голосом пришедший, не заметив нас.

— Добрый день, господин Прыльяж, — отозвался Дмитрий.

Оттенки сменявшихся красок на лице сопоставимы с градиентами географической карты, где чем темнее цвет, тем глубже дно. Так вот, наш пациент — бледен.

— Дмитрий? Дмитрий Коргар? — начал он, вылупившись на моего братца.

— Не буду повторяться, — ответил Дмитрий, сделав шаг навстречу.

— Ганс, немедленно упакуй все вещи, что он выбрал, — шикнул на бедного продавца Прыльяж, а затем повернулся к нам. — Неужели вы вернулись? Столько лет вас не было. Ну, с того самого дня…

Все в магазине уши развесили. Девчонки и вовсе за манекенами спрятались, подсматривают.

У Прыльяжа глазки бегали во все стороны. Он казался загнанным в угол. Кажется, так называется это состояние. Даже руки дрожат.

— И что это я, пройдемте в мой кабинет. Ганс, продолжай работать, иначе уволю, — чуть ли не пискнул на подопечного. — Агата, за мной. Сделаешь чай нашим посетителям.

Мы прошли по залу в самый конец к двери для персонала. За ней оказалась еще одна, деревянная дверь на лестницу, расходящуюся к подвалу и на второй этаж. Владелец повел нас наверх. Мы вошли в светлый кабинет, заваленный тканью. Возле окна стоял стол, на котором лежали эскизы моделей. Некоторые были полностью раскрашены, остальные только наполовину. Прыльяж уселся в плетеное кресло возле окна, а нам предложил два стула.

Девушка принесла чай, пахнущий приятным ароматом. Прыльяж отправил ее одним махом руки. Та сделала реверанс и скрылась за дверью.

Дмитрий вальяжно развалился на стуле, не сводя холодного взгляда с хозяина ателье.

— У вас очень хороший вкус на девушек. Просто прекрасная жена, — Прыльяж пригладил и без того сальные волосы.

Я зарделась от комплимента. Любой девушке приятно их слушать. А в этом мире все такие галантные.

— Это моя сестра — Светлана Коргар, — спустил с небес на землю Дмитрий. Да, всего лишь сестра.

— Ах, как приятно и неожиданно, — Прыльяж подошел ко мне и поцеловал руку, а я чуть не задохнулась от обилия духов, вылитых на него. Он вернулся на место, оставляя устойчивый шлейф запаха. Даже Дмитрий поморщился. — Для такой леди — только самые лучшие платья.