litbaza книги онлайнИсторическая прозаВ поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 61
Перейти на страницу:

Историческим фоном для раздумий Тютчева о новой столице были революции 1848 года. В его представлении Россия со столицей в Константинополе становилась единственным спасением Европы, охваченной пламенем революционного пожара. Подобно тому как западная церковь небескорыстно заставила Византию, окруженную турками, подписать Флорентийскую унию (1439), теперь Россия сможет предложить свою помощь Европе, окруженной сатанизмом революций, и обьединить весь христианский мир вокруг Константинополя и православия, но уже на своих условиях. В его размышлениях присутствует и другой исторический подтекст. В духе более поздних евразийцев, полагавших, что татарское иго спасло Россию и православие от западных ересей, Тютчев замечает в набросках к трактату «Россия и Запад», что турки «заняли православный Восток, чтобы упрятать его от западных народов».

Предпосылкой физического и духовного спасения Европы от внутренних варваров Тютчев считает переезд нового русского Рима, Санкт-Петербурга, понятого именно как город Святого Петра, из своего временного северного пристанища назад на Босфор [Цымбурский, 1995].

Концепция столицы Тютчева выбивается из всех собственно национальных российских систем координат и становится по сути идеей реконституции всей европейской цивилизации. Ее, видимо, стоит воспринимать как чрезвычайно радикальную ревизию широко известных планов обьединения восточной и западной церквей, а также как гальванизацию идеи интеграции всего христианского мира под эгидой единого императора, планы, которые пестовали еще императоры Священной Римской империи [Nedrebø, 2012]. Главным вожделением для большинства из них был Рим, критическая точка для создания такой христианской империи.

Тютчев хорошо знает этих императоров и их планы, но рассматривает их не более как попытки узурпации. Главный спор за первородство ведется Тютчевым с Австро-Венгрией, главной наследницей и новой инкарнацией Священной Римской империи, в том числе и на ниве международной дипломатии, которой профессионально занимался русский поэт. При этом аннексия Австро-Венгрии будет означать, с его точки зрения, конец необоснованных самозванных притязаний Европы на Римское наследие.

Здесь Тютчев выступает в качестве нового гибеллина, предлагающего обьединить церковь на основе новой тысячелетней христианской империи, которой будет подчинена и понтификальная власть. Новый, уже православный папа, по мысли Тютчева, должен стать подданным русского царя. Матрица российско-византийской власти и новая география христианской Державы накладываются здесь на старый католический средневековый интеллектуальный субстрат. Таким образом, новая столица Тютчева подчинена решению сугубо экстранациональных историософских задач.

Москва как центр Земли: Аксаков

На фоне таких грандиозных планов просто мелким чудачестовом казались призывы вернуть столицу в Москву, которые высказывали славянофилы. Хотя одни славянофилы считали отделение Москвы, как души России, от имперского государственного центра весьма благоприятным и плодотворным (Хомяков), другие – настаивали на необходимости вернуть столицу в Москву[27]. Мысль о необходимости переноса столицы обратно в Москву высказывал неоднократно Константин Аксаков (1823–1886). Впервые он излагает ее в статье «Семисотлетие Москвы», опубликованной в «Московских ведомостях» в 1846 году. Такая мысль в то время считалась крамольной, и редактор получил за нее выговор. В 1856 году он пишет для государя особую записку «Значение столицы» на эту же тему, где еще более тонко аргументирует свою позицию [Аксаков, 2000]. Суть его прошения сводилась к тому, что если Петербург является окном в Европу, то Москва – окном в саму Россию (хотя он и не пользовался этими терминами). Москва лучше служит связью с Землей и земством и потому представляет русские общенациональные интересы; Петербург же послужил разрушению этой исконной связи с землей. В период наполеоновских войн отчужденная от народа власть только с помощью Земли смогла спастись от опасности и вновь должна соединиться с землей и народной душой в Москве. Восстановление Москвы в ее исконных правах будет означать соединение политического и земского начал, которые лежат в основе русской жизни.

Когда Москва осталась «средоточием народным» и перестала быть «столицей государства», когда высшим администратором стал Петербург, Россия получила внутреннюю язву, жестоко терзавшую страну и постепенно увеличивавшуюся. Дошло до тяжкого поражения Империи в Крымской войне [Володихин, 2010].

Эту программу – возвращения столицы в Москву – разделял также и брат Константина Аксакова – Иван Аксаков, который считал миссию Санкт-Петербурга в русской истории, положительную на начальных этапах, окончательно исчерпанной. Петербург должен «оказать последнюю, но высшую услугу, собственным отрицанием самого себя, как правительственного средоточия русского государства». Он выражал уверенность, что Москва «как прежде была столицей русской земли, так и снова будет» [Аксаков, 1862].

Екатеринбург: между демографией и географией

Стратегию экономического развития регионов имел ввиду в своем предложении о миграции столицы русский географ и путешественник Петр Семенов-Тян-Шанский (1827–1914). Одной из мер по балансированию географического центра страны он считал подьем его демографического веса и экономического потенциала до уровня центра. Эти воззрения во многом опирались на концепции учителя Семенова-Тян-Шанского, Дмитрия Менделеева[28]. Наиболее радикальным способом решения этого вопроса он считал перенос столицы империи в Екатеринбург.

Впрочем, переезд с целью уравновешинивания демографических и территориальных ресурсов империи казался ему слишком дорогостоящим и сложным делом. Поэтому перемещение столицы он считал все-таки крайним решением. Альтернативой ему он полагал создание нескольких точек роста за Уралом, которые буквально называл «пунктами форсированного развития». Эти шаги, по мнению Семенова-Тян-Шанского, могли бы позволить преодолеть главный недостаток российской континентальной империи – растянутость территории и ее деление на развитый центр и сравнительно отсталую колонизируемую периферию [Семенов-Тян-Шанский, 1915: 23].

Полярная столица Николая Федорова

В самом начале XX века концепции южной, центральной и восточной столицы дополняются концепцией новой северной столицы на Северном Ледовитом океане. Автором этой концепции был оригинальный русский философ Николай Федоров (1829–1903), изложивший ее в небольшой заметке «О полярной столице» (1902). В этой романтической идее нового города, который должен был расположиться на полуострове Рыбачий (Кольский) на границе с Атлантикой и Гольфстримом, можно выделить две главных темы и лейтмотива, метафизический и транспортный.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?