– Наследник в это время выезжает прогуляться.

– И?..

– Я могу ему кивнуть…

– Ветер ледяной, на набережной ты простынешь и не сможешь не то что кивнуть…

Договорить свое пророчество не смогла, Матильда прижала палец к губам Юлии:

– Тсс! Не отговаривай.

Но старшая сестра оказалась права, Малю продуло, и уже через день она ходила с повязкой на глазу из-за фурункула. Но даже повязка не остановила упрямую девушку, она заметила, что экипаж наследника слишком медленно двигался навстречу, а когда Николай увидел ее, то и вовсе пустил лошадей шагом, чтобы успеть раскланяться.

– Он ищет встречи! Юля, он ищет со мной встречи! – Матильда кружила сестру по комнате.

Та развернула Матильду к зеркалу:

– Это еще кто с кем ищет встречи! Ты на себя-то посмотри. Косая, простуженная, на ногу наступить не можешь.

И это была правда – второй фурункул выскочил на ноге. А она снова поехала кататься!

В результате на следующие дни вообще осталась дома – с больным глазом не шутят.

Они с Юлией жили в своей половине родительской квартиры с отдельным входом, но одна половина от другой отделялась лишь закрытой дверью и приставленным со стороны сестер большим столиком со всякими безделушками. Обе прекрасно понимали, что с той стороны при желании можно все подслушать, но знали, что отец не станет до такого опускаться.

В тот вечер Феликс Иванович и Юлия были в театре.

Читать из-за больного глаза было невозможно, и Матильда сидела, мечтая, когда горничная вдруг доложила, что пришел гусар Волков. Девушка в ужасе вскочила – уже поздно, и если это тот самый сумасшедший, что грозил убить цесаревича, то ничего хорошего ее саму не ждет. Матильда уже открыла рот, чтобы попросить горничную звать на помощь, как увидела единственным глазом (второй еще был закрыт повязкой)… входящего в гостиную Николая!

Кажется, он сказал, что, не встречая ее несколько дней, поинтересовался и узнал, что нездорова. Добавил, что решил навестить без приглашения, подарил цветы и коробку конфет…

Кажется, она отвечала, что безумно рада, что он не забыл, благодарила за заботу и конфеты…

Кажется, он пробыл недолго, обещав навестить вскоре…

Кажется, она ответила, что будет рада любому его визиту…

Кажется, горничная оторопело шептала:

– Барышня, это же наследник!..

Вернувшись из театра, Юлия застала сестру в полном смятении.

– Маля, что случилось?!

Матильда подняла на сестру здоровый глаз и, довольно глупо улыбаясь, ответила:

– Ники приходил проведать.

– Кто приходил? – не поняла Юлия.

Но добиться от ошалевшей Матильды объяснения не удалось, секрет раскрыла горничная:

– Их Императорское Высочество цесаревич Николай Александрович приходили. – И почему-то шепотом добавила: – С цветами и конфетами.

– Маля? – заглянула в лицо сестры Юлия.

– Угу. Я же говорю: Ники приходил.

– Ты уже зовешь наследника Ники?

Матильда глубоко вздохнула и кивнула:

– Угу. – Пожала плечами, словно не веря самой себе: – Он разрешил. А меня звал Малей и панночкой.

– Та-ак… Вера, чтобы завтра с утра выдраила всю нашу половину квартиры до блеска!

Горничная закивала:

– Да что ж я, не понимаю, барышня? Непременно вымою.

– И за цветами надо послать, чтобы стояли везде.

На следующий день Ники не пришел, но прислал записку, сообщив, что ходит как в чаду. Обещал приехать при первой возможности. Снова были цветы и конфеты.

Матильда тоже была как в чаду. Она надеялась на возобновление внимания со стороны Ники, но не так скоро и не в такой форме. Одно дело наносить визиты в гримерную в театре, но совсем иное домой.

Через пару дней наследник приехал не один – привез с собой барона Сергея Зедделера. Юлия вспыхнула маковым цветом, ведь их роман с бароном никак не мог получить должного развития.

Поболтали, пошутили, обещали навещать во время Красносельского сезона.

Но до того…

– Маля, я должен буду уехать… в Дармштадт…

Она насторожилась:

– Почему ты говоришь об этом так… напряженно?

– Там живет принцесса, на которой я намерен жениться.

Порывом ветра задуло свечи? Почему вдруг стало темно? И воздух в комнате закончился…

– Маля? – донесся до нее сквозь эту внезапную темноту голос Ники.

Она что-то ответила, даже не понимая, что именно. Николай стал говорить, что наследник должен быть женат, что представляет в качестве супруги только Алису Гессенскую, она умная, серьезная, достойная…

Сердце обливалось кровью, с трудом взяв себя в руки, Матильда слушала, кивала, даже что-то спрашивала. Ники то ли не понимал ее состояния, то ли оправдывался…

– Когда вы едете?

– Мы постараемся вернуться скоро.

Матильда едва не спросила:

«С Алисой?»

Потом поняла, что Ники говорит о ком-то из великих князей.

На сей раз, счастливая вниманием Сергея Зедделера, Юлия застала сестру занимающейся «уроком» посреди ночи.

– Маля, что с тобой?

Та посмотрела на нее сухими горящими глазами и невесело усмехнулась:

– А что мне еще остается? Стану примой-ассолютой…

– Что случилось?

– Ники едет сватать Алису Гессенскую. Ту самую, скучную, строгую, надменную!

Известие не из приятных, но этого и следовало ожидать.

Утешать Матильду Юлии было нечем. Она быстро переобулась и встала рядом:

– И раз… и два… и три… Выше ногу! И нос тоже.

Они балерины, это их судьба, их крест и счастье. Наследники трона и бароны не для них, нечего было и надеяться ни на что.

А на что они надеялись?

Юлия покосилась на сестру. На что могла надеяться Маля, мечтая о наследнике? Только на короткий период счастья. Было видно, что Матильда влюбилась по уши, и хотя глаза наследника тоже блестели, будущего у этой влюбленности не было.

Принцессе Алисе Гессенской, у которой только что умер отец, было не до наследника российского престола, поездка закончилась ничем, хотя многие подозревали, что на сей раз Ники не очень-то и старался.

Николай вернулся, получив лишь смутные обещания, но не выглядел слишком расстроенным. Мария Федоровна даже радовалась такому повороту дел, она действительно терпеть не могла «гессенскую муху», но понимала, что и роман с балериной вечно продолжаться не может. Наследнику пора остепениться, то есть попросту жениться.