– Нет, ничего похожего, – ответил Ньоку.

Мы выпили чайник улуна, посмотрели на его ноутбуке видеонарезку о произошедшем за эти годы, «Главные события конца XX века и начала ХХI». Смерть принцессы Дианы и платье Моники Левински, гибель тысячи человек во время террористической атаки на Информационный центр криминальной юстиции. Как болезненно смотреть на охваченное пламенем здание, где я работала, на прикрытых простынями мертвых. Избрание Гора, обрушение башен-близнецов. Мир в Ираке, вторжение в Афганистан и Пакистан. Некоторые события были знакомы по иным вариантам будущего, но там они разворачивались по-другому.

– Что насчет Рубежа? – спросила я.

– Зарегистрирован в 2067 году экипажем корабля «Джеймс Гарфилд».

То есть он будет уже при моей жизни.

– Покажите еще раз отрывок про здание инфоцентра, – попросила я.

– Самый крупный террористический акт со времен взрыва бомб в Оклахоме. Больше тысячи жертв. Ужасный и печальный день.

Снимки из Интернета сразу после событий, лежащие на лужайке вокруг здания и на парковке мертвецы. Я гадала, кто из знакомых погиб. Мне пришли в голову Рашонда Брок и ее дети, Брианна и Жасмин, и я задумалась, не погибли ли они во время атаки, вспомнила Брока, открывающего дверь в комнату Кортни. «У меня две чудесные девочки», – сказал он. А в то утро могла исчезнуть вся его семья.

– Мой кабинет – в сгоревшей части, – сказала я, увидев почти на каждом снимке темный от дыма угол здания. С таким чувством смотришь на пепелище на месте родного дома. Я подумала о лицах, которые могла бы опознать. Рашонда Брок, бегущая по полным дыма коридорам в поисках детей. – Был, – поправилась я. – Я могла погибнуть во время атаки или погибла, вот только я знаю…

– Террорист-смертник работал в ФБР, его кабинет находился в здании, – сказал Ньоку. – У него был допуск.

Значит, террорист сейчас там работает. Я могла проходить мимо него по коридорам, возможно, даже имела с ним дело. Я не узнала его на фотографиях или по имени: Райан Ригли Торгерсен.

– Что произошло?

– Девятнадцатого апреля 1998 года Торгерсен появился на работе, как обычно, и прошел через пост охраны. Бомба была вшита прямо в тело, жуткая штука. И он уже некоторое время размещал в здании другие бомбы. Взрыв нанес определенные повреждения, но главное – Торгерсен наполнил систему пожаротушения зарином.

Зарин. Один вдох зарина – и смерть через несколько секунд. Я представила своих коллег в узких коридорах, а из потолочных спринклеров разбрызгивается зарин.

– Но почему? Каков мотив?

– Антиправительственная паранойя, – сказал Ньоку. – Скорее всего, его вдохновил Тимоти Маквей[3]. Торгерсен купил план здания инфоцентра у резервиста из Западной Виргинии. Видимо, решил, что разрушение инфоцентра нанесет удар по правительству и правоохранительной системе.

Ньоку снова наполнил чашки чаем и положил на столик два запечатанных конверта. Один был озаглавлен «Патрик Мерсалт», а второй – «Мариан Мерсалт».

Все надежды на то, что Мариан Мерсалт найдут живой и невредимой в тот промежуток времени между ее исчезновением и этим днем, при одном взгляде на ее имя тут же растворились. Я разорвала конверт с делом Мариан и вытащила тонкую стопку бумаг. Увидев фотографию частично закопанных фрагментов скелета, я заплакала, выплеснув всю боль, хранившуюся в сердце, с тех пор как я узнала о пропавшей девушке. Останки Мариан нашли летом 2004 года, она была закопана в лесах ущелья Блэкуотер.

На снимке этого места был ничем не примечательный участок почвы в зеленеющем лесу. На другом фото – кости в земле. Даже после обнаружения останков не появилось никаких подозреваемых, помимо ее отца, обвинения так никому и не были предъявлены. Ньоку собрал вырезки из газет того времени, бумага уже пожелтела. Знакомое фото Мариан из службы оповещения о пропавших. Несколько цитат из выступления Брока, подтверждающих уже известную версию – что Патрик Мерсалт убил жену и детей, а потом покончил жизнь самоубийством. Вот тут неясный момент – ведь Патрика Мерсалта явно казнили, это несомненно убийство. Я просмотрела новостные заметки и некролог. Когда нашли тело Мариан, объявились только дядя и тетя из Огайо, погоревали на публике, и все закончилось, о семье Мерсалта забыли.

– Здесь ошибка, – заявила я. – Патрика Мерсалта убили. Он не покончил с собой.

– Такое решение приняли СУ ВМФ и ФБР, версия для общественности и прессы. История об убийстве и суициде помогла избежать дальнейшего интереса со стороны. Мы продолжили расследование убийства Мерсалта, но так ничего и не выяснили. След остыл.

– Значит, ее нашли туристы.

– Размыло водой. Кости проступили на поверхность. Когда их обнаружили, один из наших снова обратился в ФБР, но для возобновления дела оснований не нашли.

– Она еще жива. Мариан, вероятно, еще жива в том времени, откуда я прибыла, – сказала я, откладывая бумаги в сторону, словно они были слишком хрупкими.

Я открыла конверт «Патрик Мерсалт».

Стрелок патрульного катера во Вьетнаме, связь с Эльриком Флисом подтверждена. Фото обоих на катере, Флис тощий и моложе, почти совершенно не похож на того тучного человека, которого сняли с дерева из костей. В конверте были фотографии комнаты с зеркалами и скульптур. Фото Кеннеди, «Челленджера», покрытого ногтями катера.

– Что насчет этого? – спросила я. – Как насчет отпечатков пальцев?

– Все принадлежали Эльрику Флису. Никаких ниточек.

– Есть догадки по поводу значения «корабля из ногтей, несущего мертвецов»?

– Это есть в заметках. Миф викингов, что-то о конце света.

Я нашла эту запись. Нагльфар – корабль из ногтей мертвецов, после конца всего сущего поплывет, чтобы сразиться с богами.

Еще одна пачка фотографий, копии двадцати четырех полароидных снимков, найденных в доме Флиса, из вещмешка во второй спальне: Николь Оньонго.

– Женщину опознали? – спросила я. – Кто она?

– Через пару дней после обнаружения тела Патрика Мерсалта. Ее нашел специальный агент Филип Нестор с помощью гостиничных записей о номере машины. Он ее допросил, но она не имела отношения к убийству, не считая интимных отношений с Мерсалтом. Связь с Мерсалтом длилась несколько лет, но она была шокирована и в ужасе от того, что он совершил и что случилось с его семьей. Как я помню, она очень тяжело восприняла новости о его смерти.

Николь Оньонго работала медсестрой в хосписе «Доннел-хаус» округа Вашингтон, в штате Пенсильвания. Ее текущий адрес – квартира неподалеку от места работы, а в бумагах также были заметки о ее жизни и буднях. Похоже, почти каждый день она работала в «Доннел-хаусе», а потом шла в ближайший бар, «Мэйриз-инн», пила там и ближе к ночи возвращалась домой. В конверте была фотокопия ее водительских прав, выглядела она просто ослепительно. Глаза светло-орехового цвета. Я сравнила фото на удостоверении с сексуальными снимками – тот же оттенок кожи. Как ее угораздило завязать отношения с человеком вроде Патрика Мерсалта?