Иви с трепетом переступила порог. К счастью, все стражники были заняты, и никто не заметил, как входная дверь сама собой открылась и закрылась.

Стол администратора – из темного камня, монументальный и бесстрастный, как могила, – возвышался в глубине помещения. На нем стоял черный мраморный херувим с серебряным колокольчиком в руке. Стражники в длинных черных плащах сновали туда-сюда с перьями и туалетными ершиками.

Иви почувствовала, как в кармане мелко трясется Скрип. Она взглянула на дальнюю стену и насчитала три двери. На темном стекле одной из них была надпись: «Камеры».

Не спуская глаз со стражников, Иви шмыгнула туда. Ей с трудом верилось, что они не замечают ее присутствия.

– Я невидимка, – убеждала она себя. – Я невидимка.

Подойдя к двери, она еще раз оглянулась. Убедившись, что стражники заняты своими делами, она потянулась к ручке.

Ей повезло, что она вовремя услышала скрип и успела отскочить назад: дверь распахнулась. Иви прижалась к стене.

В комнату вошла стройная дама с покатыми плечами и длинной шеей. Ее темные волосы были аккуратно заплетены в косу, длинное серое шелковое платье украшала пурпурная лента, перекинутая через плечо.

– Наверное, это ошибка, – спокойно сказала дама. – Это не она.

– Уверяю вас, – возразил ей другой голос, – никакой ошибки нет.

Иви сразу же узнала этот голос и похолодела, увидев прямо перед собой офицера Смоукхарта. Он кивнул в сторону картины в раме, висевшей над каменным столом.

– Карта не ошибается.

Иви с любопытством стала рассматривать картину. Только… это была никакая не картина, а карта. Иви видела, как на ней появилось мерцающее изображение. Сначала показалась изрезанная береговая линия с белыми скалами, потом лоскутное одеяло полей и холмов и, наконец, перекрестки дорог и бетонные здания. Карта была живая.

Смоукхарт снова повернулся к высокой даме. Раскосые голубые глаза, черные ресницы и высокие скулы делали ее похожей на кинозвезду. На запястье у нее был тонкий кожаный поводок, а в подоле платья путалась маленькая рыжая собачка.

– Я проверил записи, – стоял на своем Смоукхарт. – Сильвия Ренч приняла перчатку, когда ей было одиннадцать лет. С тех пор она была видна на всех необычных картах до Двенадцатой ночи 1969 года, когда она исчезла с лица Земли. В течение сорока лет наша карта не могла ее найти, а теперь она ее видит. Она появилась сегодня утром.

Высокая дама опустила голову и задумалась.

– Если позволите, – продолжал Смоукхарт, – я продолжу расследование. Все знают, что случилось с Октавием, отцом Сильвии Ренч, однако перемещения остальных членов семьи остаются загадкой. Если удастся разобраться в том, что произошло той ночью, мы узнаем, где находятся ее мать и трое братьев, и предадим их суду. У нас впервые появилась возможность…

Высокая женщина подняла руку и прервала его.

– У нас впервые появилась возможность поворошить прошлое. В ту Двенадцатую ночь многие необычные потеряли друзей и близких в боях с Гильдией Падших. Вновь начав это дело, мы лишь растревожим старые раны. Это плохая идея.

– Послушайте, Селена, мы можем заставить историю…

– Офицер! – повысила голос женщина. – Мы коллеги, но я прошу не забываться: вы не смеете называть меня иначе, нежели Леди Граймз. Я – квартирмейстер!

Бледное лицо Смоукхарта вспыхнуло, его шея покрылась красными пятнышками. Иви вспомнила, что уже видела их, когда он гнался за ней по мокрому от дождя полю. Он склонил голову.

– Прошу прощения, Леди Граймз, но если бы вы могли…

Селена Граймз снова подняла руку.

– Вы сказали, миз Ренч находится в обычной больнице, так?

Смоукхарт заскрипел зубами.

– Да. Она появилась на карте, когда ее везли на скорой. Я узнал адрес, мы с констеблем обыскали ее дом, а потом отправились в больницу, чтобы допросить ее. К сожалению, она ничего не знает. Намеренно или случайно, но ей стерли память.

Ноздри Иви раздулись от негодования. Как же страшно, наверное, было бабушке Сильвии!

– В таком случае она вряд ли куда-то денется, – подытожила Селена Граймз. – Установите за ней круглосуточное наблюдение и через несколько дней снова допросите. Кто знает, может, память к ней вернется. Ни к чему будоражить Лундинор, пока у вас нет улик и достоверной информации.

Смоукхарт скривился.

– Эта женщина скрывалась годами! Разве этого мало, чтобы считать ее подозреваемой? Я уже задержал ее внука. Возможно, он обладает ценной информацией. Я планирую допросить его в самое ближайшее время.

У Иви сердце сжалось. Себ…

Губы Селены нервно дрогнули.

– Офицер, я безусловно ценю ваше рвение и жажду справедливости, однако закон не разрешает выдвигать обвинения без доказательств. Внук миз Ренч также является необычным гражданином, то есть одним из нас. Вы должны отпустить его и позволить беспрепятственно перемещаться по Лундинору.

Она повернулась, шлейф платья зашуршал.

– Это мое последнее слово. И вот еще что… Мне бы не хотелось, чтобы вмешалась пресса. Нам не нужна шумиха.

Она посмотрела на собачку и умильно улыбнулась.

– Идем, моя крошка!

Смоукхарт смотрел, как Селена Граймз величаво продвигается к выходу. Когда дверь за ней с грохотом закрылась, плечи у него напряглись.

Иви с облегчением вздохнула. Она еще не поняла, как относиться к тому, что услышала, но точно знала одно: Смоукхарт повернулся к ней спиной. Значит, есть шанс проникнуть к камерам, и она этим воспользуется!

За дверью начинался мрачный, выложенный плиткой коридор. По левую сторону тянулся ряд стеклянных дверей, на каждой – табличка со званием и фамилией. Похоже, у офицера Смоукхарта был самый большой кабинет, а дальше находился кабинет сержанта Крабшорта, сержанта Пайка и констебля Штормфранта. На противоположной стороне были двери с маленькими окошками наверху; перед каждой на уровне глаз парило коричневое перо.

Иви тихо подошла к первой двери.

– Теперь не быть неосторожной, – шепнул Скрип. Иви чувствовала, как он дрожит в кармане, и ласково сжала его в ладони, чтобы ободрить. Когда она подошла к первому перу, оно встрепенулось и начало писать:

Узник 4

Имя: Лил «Две монеты»

Преступление: мошенничество

Ожидает приговора

Иви заглянула в окошко и увидела ярко освещенную квадратную комнату. Женщина с нечесаными рыжими волосами в клетчатом берете и футбольной форме лежала на скамье и чистила ногти.