Я крепче сжал десертный нож в руке и потянулся к ближайшей нити, чтобы проверить её на прочность.

— Не прикасайтесь, — проговорил молодой человек в безукоризненном костюме, а потом громко обратился ко всем в вагоне: — Никто из вас не должен это трогать! Делайте, что я говорю; сохраняйте спокойствие, и у нас будет шанс освободиться.

Меня несколько задел его властный тон.

— А кто вы такой?

— Эксперт, — ответил молодой человек. — Томас Карнакки.

Утро. Я открыл окна, чтобы выпустить тяжёлый запах сигар и впустить свежий утренний ветер с Темзы.

В комнате — беспорядок после вчерашнего вечера: бокалы из-под бренди, пустой графин, переполненные пепельницы… И запах тушёного ягнёнка по-мароккански. Аромат специй и дым от сигар — единственные гости, которые остались у меня на ночь. Прошлым вечером я рассказывал Доджсону и друзьям о таинственном мире Моката-Грейндж, который мерцает за границами мира людей.

Эта история, как обычно, благотворно подействовала на пищеварение гостей и дурно — на моё. Они любят мои истории, хотя, возможно, кое-кто и подозревает меня в том, что я их приукрашиваю. Для меня пересказ случившегося со мной не просто способ развлечь гостей после ужина. Но им этого понять не дано. Для меня это способ разобраться с невероятным. Повествуя, я беру нечто сверхъестественное и сажаю его на булавку, как усыплённую бабочку. Пока я говорю, Доджсон переносит всё на бумагу, и история становится для нас чем-то общим. Её разбавляет нервный смех; она кристаллизируется в чернилах ручки Доджсона. Если говорить кратко, из моей головы берётся нечто и помещается туда, где, будем надеяться, уже не сможет причинить мне вред. Или лишить сна.

Мне нечем дышать. Отложив уборку на потом, я набрасываю пальто и шарф и покидаю квартиру ради бодрящего зимнего воздуха на бульваре Чейни.

Неспешно иду вдоль реки. Солнце бросает лучи на воду, но не делится своим теплом. Пар от дыхания облачками плывёт у меня перед лицом, а я наблюдаю за чайками, снующими на отмели у противоположного берега. Я вспомнил о деле, которым сейчас занимаюсь. Вспомнил о Дыхании Бога.

Это совсем не то, что я накануне обсуждал с Доджсоном и друзьями, — там я повествую только о минувших событиях. Опасно делиться тем, что находится в стадии развития. Такие дела — как змеи, которых ещё не посадили в корзину. Я их ловлю, бросаю в корзину, закрываю крышку, а потом отбираю у них яд. Но до той поры…

Вернувшись после прогулки, мою посуду. Конечно, я мог бы нанять прислугу (унаследованное состояние исключило из моей жизни денежные хлопоты), но единственное, что я ценю выше приватности, — это независимость.

Прибравшись в квартире, начинаю подготовку к предстоящему путешествию.

Первый шаг — несложный: собрать свои записи, карту местности и смену одежды. Следующий этап — снаряжение — требует более тщательного подхода. Электрическая пентаграмма проверяется и пакуется в специальный футляр с мягкими стенками. Затем я исследую содержимое кожаного саквояжа, в котором храню необходимые в моей работе инструменты. Пузырёк со святой водой, причастные облатки, горсть кристаллов… Кроме того, револьвер и набор патронов: с серебряными пулями, из каменной соли и стандартные (печально, но зачастую угрозы, с которыми я сталкиваюсь, — исключительно земного происхождения). Далее — отрывки манускрипта Зигзанда, я собирал их много лет. Этот манускрипт обладает невероятной силой, и сила его кроется не только в словах — их я давно выучил наизусть, — но в каждом фрагменте самого пергамента.

И наконец, третий шаг: внутренняя подготовка. На это тоже нужно время. Сначала — очищение. Я принимаю ванну, втираю в тело масла, бреюсь и снова принимаю ванну. Затем сажусь по-турецки и медитирую. Моя кожа розовая и прохладная. После произнесения нараспев определённых текстов я перестаю ощущать собственную плоть, и начинается умственная работа. Я визуализирую свой мозг как большую кладовую. Всё, что там хранится, распаковывается, подвергается тщательному осмотру и аккуратно запаковывается. Когда я открываю глаза, утро уже на исходе и пора отправляться в дорогу.

Одеваюсь и быстро доедаю то немногое, что осталось от индейки карри. Я люблю стряпать. Хорошее блюдо — как удавшееся волшебство: всё зависит от выбора ингредиентов и готовности к подвигу. Погрузив багаж, еду на вокзал Сент-Панкрас. Искушение проделать весь путь на машине велико — даёт знать о себе моя самостоятельность (терпеть не могу от кого-то зависеть!). Но путешествие поездом предоставит мне время для чтения, и в Шотландию я прибуду отдохнувшим.

В очереди за билетом я почти впадаю в отчаяние, потому что застреваю за леди настолько древней, что некоторые из встреченных мной привидений покажутся в сравнении с ней младенцами. От компаньона старушки проку мало, но у меня возникает ощущение, что я откуда-то его знаю. Сверяюсь с часами (прекрасный экземпляр, я выгравировал на крышке символ Кроноса, так что мои часы не только отличный швейцарский хронометр, но и мощное оружие против суккубов). Вероятность опоздать на поезд вот-вот станет реальностью, и мои приготовления — насмарку! И всё из-за какой-то выжившей из ума старухи и её компаньона!.. Подобная перспектива меня совсем не радует. Я поторапливаю парочку и, купив билет, выскакиваю на платформу всего за несколько минут до отправления поезда.

Среди отъезжающих замечаю пару знакомых лиц. Интересно, их присутствие пойдёт мне на пользу или только всё усложнит?.. Первый — Джон Сайленс. Этот человек работает почти в той же области, что и я, только в менее активной манере. Из того, что о нём известно, можно заключить: он скорее предпочитает слушать, чем действовать. Второго также можно классифицировать как конкурента, хотя, насколько я знаю, сфера его интересов — мир материальный. Шерлок Холмс, знаменитый консультирующий детектив. Ну конечно, теперь я понимаю, что компаньон пожилой леди из очереди — Джон Ватсон, биограф Холмса. Трудно представить, с чего бы это он взялся сопровождать стоящую на пороге смерти старушку.

Появление этой троицы — простое совпадение или они следуют по тому же маршруту?..

Я устраиваюсь в купе с небольшой стопкой книг под рукой. Ответ на мой вопрос даст только время.

Когда глаза перестают различать выцветшие буквы апокрифа, я убираю книги в сторону. Пожалуй, пора поесть. Опыт научил меня не возлагать большие надежды на качество пищи в пути, но я рад возможности немного размять ноги.

Усаживаюсь за столик в вагоне-ресторане и делаю заказ. Еда оказывается даже лучше, чем я ожидал, в особенности гусиный паштет. Можно сказать, он вполне заслуживает вина, на которое пал мой выбор.

Входят Сайленс и Ватсон. Не затеять ли беседу, чтобы выяснить цель их путешествия?.. Пока что я не готов оторваться от вина и десерта. К тому же светские разговоры никогда не доставляли мне удовольствия.

Окончив ужинать, я собираюсь вернуться в свой вагон и помедитировать пару часов. Но внезапно начинается вторжение. Резко падает температура. Похоже, кроме меня, этого никто не замечает — все слишком увлечены беседой. На стекле в углу окна появляется тонкий, похожий на паутину слой инея. Я хочу дотронуться до него, но иней снаружи; следовательно, то, что оказывает на нас воздействие, довольно внушительных размеров и накрыло весь вагон. Уровень псионической энергии, которая требуется для подобного проявления, способен внушить ужас. А всё моё снаряжение, естественно, осталось в купе — только параноик вооружается, прежде чем отправиться на ужин.