Теперь, элегантно одетая, она почувствовала себя более уверенно, словно сейчас предстояло принять утренних визитеров. Касси подобралась к двери и осторожно потянула ручку. Заперто, конечно.

Теперь вместе с уверенностью в ней закипал гнев. Она почти желала, чтобы он пришел. Его ждет достойная встреча!

Качка постепенно стихла, и дождь лил уже не так сильно. При звуке раздавшихся за дверью шагов девушка демонстративно расправила плечи. В скважине повернулся ключ, и на пороге появился граф, заполнив собой дверной проем. Сейчас он казался огромным зловещим великаном, и Касси невольно сжалась. Прежде чем он успел захлопнуть дверь, она мельком увидала лежавший в проходе черный парусиновый плащ, блестевший от дождя. Девушка окинула незваного гостя разъяренным взглядом.

— Доброе утро, Кассандра, — жизнерадостно приветствовал тот. — Или уместнее сказать, добрый день. Касси ничего не ответила.

— Платье идет тебе, — весело заметил он, оглядывая застывшую стройную фигурку. — Надеюсь, что и все остальное, купленное мной, окажется впору.

Касси подумала о шелковом белье, ласково льнущем к телу, и невольно отступила, прикрывая ладонями белоснежную грудь. Граф, очевидно, стараясь не обращать внимания на ее смущение, налил в бокал воды и залпом выпил.

— Сейчас Скарджилл принесет нам обед. Прости, что он не подал завтрак, но ему было не до того. Штормы в канале иногда бывают крайне опасными, иначе я никогда бы не расстался с теплом нашей постели.

Он представил ее спящей: безмятежное личико, золотистые волосы, разметавшиеся по плечам и груди шелковистым покрывалом. Когда он на рассвете неохотно выбрался из постели, она тихо вздохнула и свернулась клубочком.

— Миледи сегодня необычайно молчалива, — небрежно заметил он, садясь. — Ни одного ядовитого словечка? Смотри, как бы я не подумал, что ты боишься меня, Кассандра, если будешь продолжать прятаться в углу.

Выведенная из себя девушка прошипела:

— Я была голодна, милорд, но необходимость выносить ваше присутствие лишила меня аппетита.

— Искренне надеюсь, что он вернется, ибо нисколько не хочу, чтобы столь свежие прелести поблекли и увяли.

В дверь тихо постучали, и на пороге возник Скарджилл. Накрывая на стол, он украдкой поглядывал на Касси, и хотя та старалась игнорировать его, все же почувствовала, какими горячими стали щеки. Ей хотелось подбежать к зеркалу над комодом, проверить, действительно ли она выглядит другой, или что-то в выражении лица или глаз выдает утраченную невинность. Прошло несколько минут, прежде чем она сообразила, что граф обращается к ней, и настороженно уставилась на него.

— Идея была моей, — скромно признался он. — При любой качке тарелка остается именно там, куда ее поставили.

Касси недоумевающе взглянула на тяжелую металлическую посуду.

— Магниты, — торжествующе объявил лакей, поднимая блюдо. — Видите здесь эти полоски? Ставите на них блюдо, и только сильный мужчина сможет поднять его со стола. Если вы соизволите сесть, мадонна, я положу вам вкусное баранье жаркое.

Все тревожные мысли мгновенно вылетели у девушки из головы, как только аромат жаркого ударил в нос. У нее невольно потекли слюнки. Она поспешно уселась, гадая, почему Скарджилл так странно обращается к ней. Мадонна!

Граф время от времени заговаривал с Касси, но по большей части молчал, решив, что любая попытка вовлечь ее в беседу лишит девушку аппетита. Он жалел, что из-за шторма пришлось покинуть ее на все утро. Зная, что Касси в смятении, он хотел быть рядом хотя бы для того, чтобы дать ей возможность в очередной раз сорвать на нем злость. И сейчас проклинал переменчивость погоды.

К концу обеда, который прошел в гробовом молчании, граф швырнул салфетку на стол и поднялся:

— Жаль снова оставлять тебя так скоро, дорогая, но синьор Донетти слег с простудой, а Анджело чувствует себя неуверенно за штурвалом в такой шторм. Там крайне необходима моя сильная рука.

Касси с задумчивым видом пригубила вино.

— Я стану молиться, чтобы вы свалились за борт, милорд, хотя, боюсь, даже рыбы побрезгуют вами.

— Превосходно! Как я и предполагал, ваше остроумие в мое отсутствие успело померкнуть!

Он низко поклонился и, не обращая внимания на протестующие вопли, вышел из каюты.

Плечи Касси устало поникли. Кроме того, баранье жаркое не улеглось как следует в желудке, и девушка с неприязнью оглядела каюту, зная, что если останется взаперти, тошнота только усилится. Она подошла к окну и прижалась к стеклу щекой, пытаясь прийти в себя и вдохнуть глоток морского воздуха. В конце концов ей стало немного полегче, и она вновь заметалась по комнате, пытаясь составить план побега. Но в голову не приходило ничего толкового, и она постаралась думать о другом. Вряд ли граф действительно безумен, но в таком случае что заставило его поступить подобным образом? Правда, ей безразличны его доводы и мотивы, весь ужас в том, что он разбил ее жизнь! Имел наглость заявить, что любит, что хочет жениться — и не задумался изнасиловать ее! И хотя граф не причинил ей сильной боли, такого унижения Касси в жизни не испытывала!

Она вспомнила, как он привязал ее к кровати, вонзился в нее, лишил девственности, и тошнота вернулась с новой силой. Касси, задыхаясь, побрела к окну.

"Неужели это происходит со мной?” — подумала она, снова возвращаясь мыслями к Эдварду и сегодняшнему венчанию. Касси представляла, как любовно разглаживает тонкие брюссельские кружева, которыми был отделан лиф подвенечного платья, рисовала в воображении первую брачную ночь с любимым, его лицо, карие глаза, полные неутолимого желания. Но сейчас его взгляд выражает, видимо, лишь невыносимую муку.

Одинокая слезинка поползла по щеке, и девушка, рассерженно смахнув ее, погрозила кулаком.

— Будь ты проклят! — завопила она, но тут же неожиданно остановилась и обернулась к двери. Она действительно услышала смешок или это только кажется?

Но в проеме показался смеющийся граф.

— Моя бедняжка Кассандра, скажи мне только, какая из моих вещей так тебя рассердила, и я немедленно проткну ее шпагой.

— В таком случае проткните свое черное сердце! Продолжая смеяться, граф бросил ей узел с одеждой.

— Возьми, любовь моя, и поскорее переоденься. Выйдешь на палубу вместе со мной. Штаны пожертвовал самый маленький из матросов.

Ей хотелось закричать, чтобы он убирался в ад вместе со штанами, но Касси вовремя вспомнила, что необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой каюты и прийти в себя. Она подумала также о соленой пене и морском ветре, бьющем в лицо, и, кивнув, прижала к груди штаны и рубаху.

— Ты найдешь сапоги в шкафу. Я вернусь через пять минут.

Когда граф снова появился в каюте, Касси, сидя на диване, натягивала сапоги.