– Часто я вспоминаю своих бабушек. Они ведь прожили жизнь, потеряв мужей очень молодыми. Они так и не вышли замуж. Как они переживали свое одиночество? Бабушка Лена отдала себя школе. Я же решила, что посвящу себя науке. Четыре года подряд я не вылезала из экспедиций. Я оживала только тогда, когда оказывалась там, на древних городищах Скифии. Даже камни вселяли в меня спокойствие и уверенность. Меня стали назначать руководителем университетских экспедиций. И, как правило, все молодые студенты трепетно влюблялись в меня, а я вовсю крутила «динамо». Кстати, очень неплохо получалось. Мстила ли я всему мужскому племени или себе – не знаю. И лишь однажды я встретила человека, с которым мне захотелось быть вместе. Но у него оказались другие планы.

Вадим снова остановил меня:

– Давай пройдемся, воздухом подышим. Тепло-то как!

Я была ошарашена таким невниманием к кульминационному моменту своего повествования. Оскорбленно хлопнув дверцей машины, я, обняв себя за плечи, независимо зашагала по асфальтовой дорожке сквера. Вадим не спешил меня догонять. Напротив! Он остановился у стенда с газетами и при неверном фонарном свете с увлечением стал что-то читать. Через несколько томительных минут он подошел ко мне.

– Продолжать или вы устали? – с вызовом осведомилась я.

– Нет, Таисия, дальше я все знаю сам.

Я буквально открыла рот от удивления.

Доктор невесело усмехнулся:

– Все люди думают, что их жизнь очень сложная, запутанная штука. И проблемы, с которыми они сталкиваются, уникальны и неразрешимы. На самом деле все обстоит гораздо проще.

У сомнительного вида скамейки Вадим остановился и, расстелив на ней невесть откуда взявшуюся газетку, жестом пригласил меня присесть.

– Все наши поступки имеют мотивы. В лучшем случае, можно насчитать несколько сотен основных моделей поведения людей. И сейчас я все понял, Таисия. Больше не стану мучить тебя воспоминаниями. Будем возрождаться к новой жизни, как птица феникс из пепла.

Я горела желанием узнать, как же сумел этот необыкновенный врач отгадать мою дальнейшую судьбу?

Доктор устало потер переносицу и твердо взглянул мне в глаза:

– И второй твой мужчина оказался не на высоте, верно? Только ответственность за это он переложил на тебя.

– Вроде того, – вяло согласилась я.

Вадим стукнул себя кулаком по колену и вскочил со скамейки:

– Все правильно! В наше время мужчины захлебнулись в собственном комплексе неполноценности, они не умеют ни красиво ухаживать, ни терпеливо и тактично пробудить в женщине ее природу. Сколько же в мире женщин непонятых, разочарованных – десятки или сотни? – Он снова сел и, внимательно посмотрев на меня, продолжал: – Тогда ты окончательно решила, что с тобой что-то не в порядке. Ты растерялась, разуверилась в себе и закрыла эту главу в своей жизни навсегда. Когда встречаешься с мужчинами, ты уже бессознательно запрограммирована на разрыв. И стоит им намекнуть на продолжение отношений, на близость, ты крутишь «динамо» и ускользаешь в свой маленький мирок. Ты боишься оскорблений, показаться неопытной, неумелой, несовременной, некрасивой. Сплошные НЕ! С Максимом, кстати, могло произойти то же самое, если бы он вышел за рамки чисто платонических встреч. Ты заморозила в себе все, чем щедро одарила тебя природа. Но ты же не Снегурочка, а живая, теплая Купава!

– Только сейчас я действительно заледенела, – призналась я, растирая холодные пальцы.

– Это сосуды от сильной эмоциональной встряски плохо стали пропускать кровь, – объяснил Вадим и, взяв мои руки, стал дыханием согревать озябшие пальцы.

Куда подевались его оживленный, оптимистический тон, энтузиазм! Или это тоже была маска – Маска радости – наподобие тех, что висят у меня в коридоре? Передо мной сидел совсем другой мужчина, и он молча притянул меня к себе. Прижавшись к нему, я поняла, как я замерзла – Вадим был горяч, как печка.

Он молчал, сердце, к которому я прижалась ухом, билось спокойно-преспокойно. Мне не хотелось сворачиваться в комочек или проявлять агрессивность, как это обычно со мною случалось. В объятиях врача я нашла долгожданный покой. «Если бы так было всегда!» – мелькнула опасная мысль, и я тотчас же прогнала ее.

– Снегурочка, – тихо позвал Вадим, – поедем, я отвезу тебя домой.

В машине мы молчали, каждый думал о своем. Я, например, размышляла о том, что со дня нашего знакомства прошла ровно неделя, а ближе человека, чем Вадим, у меня нет – ведь ни одна человеческая душа не знает обо мне столько, сколько этот доктор. Что же он станет делать с моей вывороченной наизнанку жизнью?

Но этот непредсказуемый человек огорошил меня неожиданным вопросом:

– Я слышал, что первобытные кузнецы почитались, как колдуны, и в племени к ним даже питали чувство суеверного ужаса. Недаром в русском языке слово «козни» и «кузнец» одного корня. Это правда?

А на прощание, проводив меня до подъезда, он сжал мои руки и твердо сказал:

– Обещаю – к тебе вернется вкус к жизни. Я терпелив, никуда не спешу и тебя торопить не стану. Но это будет длительный, кропотливый труд. Ты согласна?

И только когда его бордовая «девятка» скрылась из виду, я вспомнила, что так и не оплатила сегодняшние сеансы.

Войдя в квартиру и включив свет в коридоре, я подошла к стене, на которой висели маски, и пристально вгляделась в них. Кажется, вот эту, крайнюю, отец называл Маской счастья. Быть может, древние силы, таящиеся в ней, помогут мне? Я осторожно сняла маску с крючка и глубоко вздохнула, перед тем как приложить ее к лицу…

Выводя «девятку» на Кутузовский проспект, Вадим Ефимович Шульц сосредоточенно вспоминал о том, кто же «зачитал» его любимый учебник Левинсона по психологии личности и реабилитации – в ближайшее время он будет ему очень нужен.

Они неотвратимо двигались навстречу друг другу, столкновение было неизбежным. По одной дорожке плыл он, красиво рассекая «кролем» голубые воды бассейна, по другой плыла она, подгребая частично «брассом», частично по-собачьи. Удивительно, что через равные промежутки времени они встречались почти на одном месте – посреди бассейна. Он делал широкий взмах рукой, окатывал ее голову в красной шапочке брызгами, она морщилась, отворачивалась, бормоча тихо проклятия в адрес «мужиков, которые плещутся в общественных бассейнах, как беспардонные моржи».

Спустя сорок минут он подплыл к лесенке, ведущей наверх, и сильным броском вытолкнул свое загорелое тело на бортик. Все по тому же странному совпадению, сразу за ним подгребла к лесенке и она. Схватившись за поручни, ступенька за ступенькой она выносила из воды свое белое рыхлое тело в закрытом пестром купальнике. Издали она походила на яркий пышный цветок, растущий на ветке тропического дерева прямо над водой. Они сдали в одно и то же окошко жетончики бассейна, и в гардеробе ее полушубок и его дубленка оказались висящими рядом. Третье совпадение уже было невозможно проигнорировать – это выглядело бы как-то неестественно. Поэтому они вежливо улыбнулись друг другу. Он помог ей одеться, открыл перед ней дверь на улицу. Там они остановились. Ветер швырнул им в лица порцию колючей крупы, крепкий морозец пробрался до промытых тел.