Малатеста ответил не сразу. Не то чтобы его смущала бесчестность поступка. Он был не из тех людей, которых способна обеспокоить такая малость. Выдумка Джанчотто показалась ему весьма удачной, во всяком случае, с точки зрения политической. Прочие же глупости его и вовсе не волновали. Джованни нужна жена. Может быть, это и есть единственное средство заполучить ее. Но все могло пройти не так гладко. Уродство и злобность его наследника были известны далеко за пределами Римини. Как бы и в Равенне не прознали об этом. Всего-то двенадцать лье от Римини. Но под каким предлогом отказать Джанчотто? В конце концов он со вздохом произнес:

– Что ж, по-моему, неплохо придумано, и если Паоло согласится…

– Я бы не советовал ему отказываться! – процедил сквозь зубы Джанчотто. – Он не так давно женился. Он должен особенно дорожить своей жизнью в медовый месяц!

Малатеста знал, что это не пустая угроза: его сын не привык бросаться словами. Да, он вполне способен убить брата, спровоцировав его или просто с наскоку, если тот откажется потворствовать ему.

– Хорошо, я поговорю с Паоло, – пообещал Малатеста. – Он согласится.

– Отлично, – заключил Джанчотто, – и чем раньше он это сделает, тем лучше!

Как истинный сын Малатесты да Веруччио Паоло не был обременен чрезмерно взыскательной совестью. Три месяца назад он женился на очаровательной Беатриче да Камерино и с тех пор не интересовался другими женщинами. В конце концов, если привезти дочку Поленты для Джованни – единственный способ обеспечить себе спокойную жизнь в будущем, почему бы и нет?

Паоло, хоть и был от природы наделен храбростью, не отличался пристрастием к сражениям, свойственным его братьям. Одаренный от Бога ангельской красотой, он любил изысканные одежды, музыку, танцы и поэзию. Что до войны, то здесь ему нравились лишь походные песни, а особенно – легенды о рыцарях Круглого стола, которые приносили ему истинное наслаждение.

– Как только Джованни заполучит супругу, он перестанет злобствовать. Разве любовь не совершает чудеса? – пытался он успокоить жену, которая не скрывала своего недовольства.

Действительно, у Беатриче не было никаких оснований желать счастья Джованни, которого она терпеть не могла и очень боялась. Если Джанчотто не женится, он не будет иметь законного потомства, и, значит, Римини отойдет к тому из братьев, кто к тому времени уже заведет детей. А в утробе Беатриче уже заявляла о себе новая жизнь… К тому же кому понравится, чтобы молодой супруг, пусть даже и в качестве доверенного лица, женился на красавице. Беатриче была влюблена, и, естественно, Беатриче была ревнива. А вдруг эта самая Франческа да Полента действительно так хороша собой, как говорят?

Но когда старик Малатеста приказывал, ему даже в голову не приходило, что кто-то из членов семьи может пойти против его воли, в том числе и спесивая Беатриче. Так что две недели спустя Паоло Малатеста отправился в Равенну во главе представительной и великолепной на вид делегации, куда входили и два младших его брата – Пандольфо и Малатестино.

– Ему все удастся как нельзя лучше! – усмехался Джанчотто, глядя вслед брату, похожему в своем шитом золотом пурпурном наряде на восточного принца. – Женщины любят таких красавчиков! Прекрасной Франческе он непременно понравится!..

– А вы, братец, вы-то ей понравитесь, когда она вас увидит? – съязвила взбешенная Беатриче, провожавшая своего возлюбленного супруга.

Но Джанчотто лишь передернул своими перекошенными плечами.

– Мне наплевать, понравлюсь я ей или не понравлюсь! Я стану ее мужем. Она будет принадлежать мне телом и душой… и будет принадлежать мне одному! Какое имеет значение все остальное?

О, каким презрением окатила его юная влюбленная Беатриче. Она предпочла удалиться в свои покои, не продолжая разговора. Потому и не видела, с какой насмешливой улыбкой посмотрел ей вслед ее деверь. А дело было в том, что в последнюю минуту, желая сделать все, чтобы свадьба состоялась наверняка, старик Малатеста перекроил первоначальный план своего сына. Он решил, что Паоло должен выдать себя за самого Джованни. Он женится на прекрасной Франческе и, как только обряд венчания закончится, привезет ее в Римини, где торжественно отпразднуют свадьбу и передадут несчастную девушку тому, кто станет ее настоящим супругом. Ведь не может быть и речи о том, чтобы Паоло вкушал с ней радости брака. Джанчотто, сгоравший от нетерпения при одной только мысли о них, оставил это для себя…

Чудовищный план осуществлялся в точности так, как того пожелал Джанчотто. Шестнадцатилетняя Франческа да Полента была ослеплена красотой, элегантностью и манерами Лжеджованни. И Гвидо, ее отец, не усмотрел никаких препятствий, способных помешать замужеству Франчески. Почему бы и впрямь не отдать единственную дочь такому могущественному и грозному властителю, тем более соседу? В союзе двух городов, которые после Венеции были самыми сильными во всей Адриатике, он видел одни только преимущества. Правда, его несколько удивила внешность жениха. Он, конечно, слышал немало разговоров об уродстве Джованни, но в конце концов выгоды от этого союза пересилили все сомнения. Девичья красота не более чем разменная монета большой политики.

Однако случилось нечто, чего никто не мог предвидеть, и меньше всех – старый лис Малатеста.

Едва взглянув в первый раз на Франческу, Паоло сразу же позабыл о том, что любил Беатриче. Он видел отныне только ту, которую должен был передать Джанчотто. И, надо признать, необыкновенная прелесть Франчески могла бы послужить оправданием молодому человеку, потому что свет еще не видывал ни более красивого лица, ни более восхитительной фигуры.

Нежно-розовый румянец, пышные светлые волосы… Франческа была из тех редких блондинок, которых прославил своими портретами великий Тициан. И при этом – глубокие, темные, почти черные бархатные глаза. Каждый из жестов этой очаровательной девушки стоил целого стихотворения, а ее голос был столь мелодичен, что заставил бы позавидовать и ангела. Конечно, Беатриче тоже была хороша, но не так ослепительна, как Франческа, а Паоло… что ж, Паоло был всего лишь мужчиной.

За несколько секунд чудодейственный взгляд Франчески превратил дерзкого, самоуверенного посланника в самого несчастного из людей. Стоило Паоло только подумать о судьбе, уготованной этому божественному созданию, он почувствовал, как в нем растет возмущение. Совершить такую низость по отношению к этому божеству, сошедшему на землю. Никогда!.. Как только мнимого жениха препроводили в приготовленные для него и его свиты апартаменты, он дал волю своему гневу.

– Пусть Джанчотто является сюда сам и женится, если ему угодно! – воскликнул он. – А я уезжаю…

– Ты не сделаешь ничего похожего, братец, – возразил ему Малатестино, небрежно поигрывая своим кинжалом так, будто ему просто очень нравилось, как легко входит и выходит из ножен, обильно украшенных драгоценными камнями, его оружие.

– Ты точь-в-точь выполнишь приказание нашего отца, – добавил Пандольфо, убедившись, что его шпага в полном порядке. – Иначе мы сегодня же вечером похитим девчонку и отвезем ее в Римини, захочет она или не захочет. А ты потом выпутывайся как знаешь.