Я сделал вид, что сейчас направлю лучик света вверх, на неосвещенную площадку, – и блеф сработал. Темнота ожила: вновь послышался шорох одежды, ему вторил быстрый неразборчивый шепот… Затем прозвучали шаги – уже демонстративно громкие. Три пары ног уверенно топали по ступеням.

Комитет по моей торжественной встрече наконец-то выдвинулся на освещенную авансцену, – двоих я видел хорошо, третий предпочел остаться в темноте, за спинами коллег. Вместо хлеба-соли и хотя бы цветов члены комитета держали в руках ножи.

Я мысленно снял шляпу перед своими рефлексами, не позволившими мне оказаться на площадке в «коробочке». Здесь, на узкой лестнице, куда меньшее значение имеет численное преимущество одной из сторон и ограниченная подвижность второй.

Профессионал… Бесшумка… Тьфу. Банальный гоп-стоп. Волна уличной преступности докатилась-таки и до меня. Вернее, в данном случае волна подъездной преступности, что сути дела никак не меняет.

Лица встречающие прикрыли какими-то темными тряпками – значит, до конца, до мокрухи идти не готовы… Еще раз тьфу.

– Не спеши, дядя. Разговорчик есть деловой, – обратился ко мне гопстопщик, поигрывая ножом изрядных размеров.

Лица не видно, но судя по голосу – парень лет двадцати пяти или тридцати. Здоровый и плечистый, но манера держать нож свидетельствуют: никакой серьезной подготовки этот организм не имеет. А нож… По задумке тесак должен был выглядеть грозно, а выглядел смешно. В прежней своей жизни клинок служил рессорой от мобиля или чем-то схожим, а затем превратился в «похожий на нож предмет» трудами старательного, но неумелого оружейника-самопальщика.

– Говори, – поощрил я, прокачивая второго.

Второй – невысокий, коренастый – был вооружен лучше. Не самоделка – фирменный нож-кастет с выкидным лезвием «тополиный лист». В умелых руках может натворить дел… Но не в этих. Никогда грамотный человек не разместился бы так бестолково – с одной стороны мешают перила, с другой – собственный напарник.

Третий оставался величиной неизвестной. Иксом в уравнении. Икс мог держать меня под прицелом, для чего и разместился на лестнице значительно выше коллег. Я не сильно опасался выстрела, не того замеса публика, но возможность такую надо учитывать.

– У тебя, дядя, пенсия очень большая, – завел речь детина и для пущей доходчивости развел руки, показывая, какая большая у меня пенсия. – Домой донести трудно. Отберут, не ровен час.

Вот как… Не случайность – наводка. Я без особого интереса подумал: где сидит их наводчик, в собесе или соцбанке? Наверное, в банке. Клерки собеса не могли знать, что я решу получить сегодня наличкой ежемесячную выплату.

Плечистый продолжал:

– Ну так вот… Мы тебя, дядя, стеречь подряжаемся. Чтобы, значит, из банка домой ходить не боялся. Половину нам – зато даже муха не подлетит. По рукам? Отслюнявь нам сразу авансец – и гуляй на квартиру, через месяц свидимся.

– Заманчивое предложение, – покивал я. – Но вынужден отказаться. Так что валите-ка отсюда, охраннички.

В былые времена такая ситуация решалась как шахматная задачка для начинающих – Мангуст начинает и выигрывает, шах и мат за полтора хода. А теперь мне приходилось провоцировать гопстопщиков на сближение… Потому что если они развернутся и побегут – ничего не смогу сделать.

Спровоцировал. Оба шагнули вперед, но загадочный третий икс так и остался в темноте…

– Крутым себя считаешь, дядя? – грозно спросил плечистый; ему казалось, что грозно.

Рука с тесаком двинулась вперед, явно ее владелец собрался приставить мне клинок к горлу или сотворить нечто не менее глупое… Не успел. Я сломал ему руку. Глаза верзилы распахнулись широко-широко. Не от боли – сигнал от болевых рецепторов дойдет до мозга чуть позже – от безмерного удивления. Верзила не понимал, отчего его запястье, вроде бы легонько схваченное тремя пальцами, вдруг повисло, изогнувшись под прямым углом…

Любоваться изумлением противника времени не было. Потому что второй продемонстрировал неплохую реакцию и попытался полоснуть меня по ребрам. Я только и успел подставить локоть, платой за чудовищную силу правой руки стала ее относительная медлительность…

«Тополиный лист» идеально подходит для нанесения неглубоких резаных ран, после которых остается лишь дождаться, когда противник обессилеет от кровопотери. Бритвенно-острое лезвие легко рассекло рукав. Рассекло кожу и… И удар застопорился, металл заскрежетал о металл. Никогда не встречался с киборгами, парень? Ну тогда смотри, на что они еще способны…

Не знаю, что он успел рассмотреть за время своего недолгого полета… Но почувствовал в полной мере – рухнул на площадку у меня за спиной, голова хрустко ударилась о железобетон… Если везучий, выживет.

Верзилу достал-таки болевой шок… Глаза его закатились, словно пытались увидеть что-то внутри черепа. Затем мой несостоявшийся охранник начал падать. Неторопливо, словно рушащееся дерево. Вперед, прямо на меня. Я поддержал, не дал загреметь по ступеням, – не из человеколюбия, в данный момент излишнего, просто прикрывался верзилой от третьего и от его возможного выстрела.

Но нет, икс оказался самым умным из всей троицы… Загрохотал подметками вверх по лестнице. Такое развитие событий меня не устраивало – ни забег на скорость, ни возможная впоследствии вендетта с местной гопотой, – но помешать я ничем не мог. Разве что…

Связка ключей так и оставалась в моей левой руке… Я перегнулся через перила, выждал, когда силуэт беглеца появится в свете, сочащемся с восьмого этажа. Бросок! Есть, попал! Точно в голову!

Бег прекратился, и я торопливо – насколько мог торопливо – пошагал вверх. Хотя метательный снаряд достаточно увесистый, все же надолго отключить беглеца его попадание не могло. Но каков бросок, а? Большое расстояние, крайне сложная траектория, минимальное время на подготовку. Подвигами моей правой руки гордиться нечего, пусть ими кудесники из ЦВГ гордятся, а вот этим – можно…

…Третий никакого оружия не имел, ни холодного, ни огнестрельного. И лицо под тряпкой не прятал. И вообще оказался женщиной. Миль пардон, мадам, – на войне как на войне, но и на гоп-стопе всякое случается. Никто вас силком не тащил полюбоваться, как дружки будут ощипывать лоха.

Боевая подруга гопстопщиков выглядела лет на тридцать с изрядным хвостиком. На деле, вероятно, была младше, чем казалась, – регулярное и обильное употребление спиртных суррогатов женщин не молодит…

Добавлять ей, как планировал, я не стал. Оклемается и унесет отсюда ноги – пусть считает, что повезло. А вот коренастому не повезло, и никогда уже не повезет. Хватило одного взгляда на его нелепо вывернутую шею, чтобы понять: приземление стало фатальным, медицина бессильна.

Объясняться с муниципальными правоохранителями не хотелось. У них с моей бывшей конторой вечно какие-то конфликты, терки-разборки, – не решили бы отыграться на офицере-отставнике.

У верзилы в кармане отыскался коммуникатор – я поставил его на непрерывный вызов оперативного дежурного по городу, пусть пеленгуют, приезжают и разбираются. А мне в ближайшей перспективе стоит плюнуть на экономию и поискать жилье в более благополучном квартале, с охраняемыми подъездами. Во избежание.